Любовь-война

Никандрова Татьяна Юрьевна

– Что это? – непонимающе хмурится она.

– К носу прижми, чтоб кровь не капала, - поясняю я.

Девчонка кривится, но майку все же берет. Скручивает ее потуже и осторожно подносит к лицу.

– Прости, прости, - приговариваю я, помогая ей подняться. – Сильно болит?

– Терпимо, - отвечает она, торопливо выдирая свои ладони из моих. – Че ты раскудахтался-то?

Блин, ну Кавьяр, как всегда, в своем репертуаре! Любая другая на ее месте уже давно бы слезами пол залила, а этой хоть бы что. Неужели

даже не всплакнет ни разу?

– Шульц! – гаркает Никитич, убедившись, что Кристина в относительном порядке. – Отведи потерпевшую в медпункт, пусть ее осмотрят, а то мало ли…

– Хорошо, - с готовностью соглашаюсь я.

– Да не нужен он мне! Сама дойду, - артачится эта вредина.

– Что ж ты вечно споришь, Кавьяр? Пусть проводит! Мне спокойней будет, - закатывает глаза физрук и, обращаясь к остальным ученикам, добавляет. – Ну а вы что замерли и ушами хлопаете? Продолжаем занятие!

Глава 40

Андрей

Крис медленно бредет в сторону школы, а я плетусь рядом, пристально разглядывая ее окровавленный, но от этого не менее прекрасный профиль. К сожалению, в поддержке во время ходьбы она не нуждается, прекрасно справляется с этой задачей сама. Поэтому мне приходится держать свои руки при себе… А жаль, я б с удовольствием их распустил.

Между нами висит некомфортная тишина, и я напряженно размышляю над тем, чего бы ей такого сказать. Чтобы звучало остроумно, но в то же время не оттолкнуло ее от меня. Хотя куда уж дальше отталкивать, правда?

– Ты хорошо играла, - не придумав ничего лучше, выдаю я.

Получается, конечно, максимально банально, ну да ладно. Комплимент - всегда беспроигрышный вариант.

– Угу, - Крис по обыкновению немногословна.

– А я? – спрашиваю, не удержавшись.

Не, ну а че? Зря, что ли, я как угорелый по площадке носился? Пускай скажет, что я хорош! Ради нее ведь старался!

– Ну так, на троечку, - жмет плечами она.

Ну не сучка ли?

– Это если по трехбалльной шкале мерить? – ерничаю я.

– Нет, по десятибалльной, - добивает Крис.

Ладно, хрен с ней. Перебьюсь как-нибудь и без ее похвалы. Жил же как-то все эти годы.

– Как лето провела? – предпринимаю попытку завязать светскую беседу.

– Нормально.

– Куда ездила?

– Да че ты ко мне пристал, Шульц? – она наконец поворачивается ко мне лицом и хмурится. – Словесное недержание, что ли?

– Почему сразу недержание? – усмехаюсь я. – Мне правда интересно.

– Ой, а, интересно ему!
– она отмахивается от меня, как от назойливой мухи. – Моим ушам твоя лапша совсем без надобности, поэтому, будь лапочкой, избавь меня от своих унылых расспросов.

– Назови меня лапочкой еще раз, и я буду нем как рыба, -

улыбаюсь я.

– Ты все такой же придурок, Шульц! – пыхтит Крис, нахохлившись.

– А ты все такая же стерва, - парирую я.

– Ну так и отвали!

Видно, что она уже на грани бешенства, вот какая страстная. Того и гляди глазами своими смолянистыми в упор расстреляет.

– Так я люблю стерв, разве ты не знала? – улыбка на моем лице становится все шире.

Мы с ней вроде ссоримся, а на душе все равно как-то легко и радостно. Должно быть, ключевой момент здесь «с ней». С Крис даже ссориться приятно.

– Не зли меня, Шульц! – цедит она, поднимаясь по школьному крыльцу. – А то мне уже трупы прятать некуда.

– Я уверен, для меня ты местечко найдешь, - ржу уже в голос.

Блин, почему я такой дурак? Ведь не смешно ни фига, а на «ха-ха» пробивает.

Крис ничего мне не отвечает, и мы молча заходим в школу. Поднявшись на второй этаж, она коротко стучит в медкабинет, а затем резко тянет дверь на себя:

– Здрасьте! К вам можно?

Видимо, получив, утвердительный ответ, Крис заходит внутрь. Ну, и я, само собой, за ней.

– Что случилось? – медсестра вопросительно изгибает брови.

– Он меня ударил, - заявляет Кавьяр и, заметив выражение ужаса на лице пожилой женщины, добавляет. – Прям с локтя в лицо заехал.

– Это возмутительно!
– встает на дыбы та.

– Для кого-то возмутительно, а для кого-то привычное дело, - издевается Крис, без спроса садясь на стоящую у окна кушетку.

Вот безобразница, а!

– Я не специально, если что, - подаю голос я, потому что негодование медсестры увеличивается в геометрической прогрессии. – Во время физкультуры случайно задел, понимаете?

Раздувающиеся ноздри женщины постепенно приходят в норму, и она наконец приступает к осмотру пострадавшей. Кровь из носа у Крис больше не идет, поэтому она откладывает мою футболку в сторону, позволяя медсестре обработать ее разбитую губу.

– Как голова? Не кружится? – участливо интересуется женщина, закрывая баночку с каким-то антисептиком.

– Нет, разве что, болит немного, - отзывается Крис, подходя к настенному зеркалу и рассматривая в нем свое отражение. – Анальгинчика не дадите?

Медсестра достает из белого стеклянного шкафчика таблетку и протягивает ее Кавьяр:

– Сейчас иди домой, отлежись. Если к вечеру головная боль не пройдет, езжай в больницу. Освобождение от уроков я тебе напишу. А ты, пострел, - она переводит взгляд на меня, - проводи девушку до дома. И одеться не забудь, не на пляж же пришел!

– Ах да, - спохватившись, Крис берет в руки мою футболку, перепачканную в крови, и, протягивая ее мне, со смущением в голосе выдает. – Вот, держи. Только не факт, что отстирать получится…