Любовь-война
Шрифт:
– Да мы ж ничего не делали! – огрызаюсь я, взбешенный ее причитаниями. – Подумаешь, целовались!
– Я, Шульц, хоть и старая, но не слепая! – женщина складывает руки на груди. – Нечего мне ересь городить! Целовались они… Это, между прочим, растление несовершеннолетних называется!
– Совершеннолетняя я! – вставляет одевшаяся Крис. – А вы не в свое дело нос суете!
– Ишь ты! Языкастая какая! – хохлится тетя Настя. – Я вас сейчас обоих к директору отведу и…
Не дожидаясь продолжения ее смехотворных угроз, одной рукой хватаю рюкзак Крис, другой – его хозяйку и пулей вылетаю из раздевалки.
– Куртка-то у меня в раздевалке осталась, - заявляет девчонка, обнимая себя обеими руками.
– Надень мою, - расстегиваю молнию и стягиваю ветровку, которая, кстати говоря, тоже уже давно не по погоде, но все же лучше, чем ничего.
Крис буквально утопает в просторной спортивной куртке, длина которой достает ей почти до колен, но при этом смотрится невообразимо милой. Как птенчик, которого закутали в шарф, чтобы уберечь от холода.
– Пошли ко мне? – предлагаю я первое, что приходит в голову. – Родаков до вечера не будет.
– За-зачем? – она впивается в меня острым взглядом, будто учуяла какой-то подвох.
– Как зачем? Чаем напою, - недоуменно отвечаю я. – Посидим, пообщаемся… Или ты типа все? Домой собралась?
– Ну, я не знаю, - Крис неопределенно поводит плечами. – Чай-то попить можно… Только если без вот этого всего…
С удивлением отмечаю, что девчонка опять краснеет. Щеки заходятся розовыми пятнами, а зубы начинают безжалостно вонзаться в припухшие от недавних поцелуев губы.
Блин, неужели ей неловко из-за случившегося в раздевалке? Ну, это, конечно, финиш. Драться и обзываться она, значит, не стесняется, а как произошло реально что-то хорошее, что-то теплое и настоящее – она типа скромняжка.
– Как скажешь, - решаю не давить. – Я об этом и не думал даже…
Разумеется, вру. Само собой, думал. Только об этом и размышляю, если честно. Хочется раздеть Крис догола и лечь рядом. А дальше будь, что будет…
– Я есть хочу, - заявляет девчонка, у которой эротическое настроение, похоже, напрочь исчезло. – У тебя есть что перекусить?
– Есть, наверное, - киваю я, закидывая руку ей на шею и притягивая за плечи к себе. – А если нет, пиццу закажем.
Крис вскидывает на меня вопросительный взгляд, мол, чего это я в нее вцепился, но я делаю вид, что ничего не замечаю. Плевать, что она там думает по этому поводу. У меня уважительная причина – я согреть девушку хочу. И неуважительная тоже – я просто ее хочу. Всем своим естеством.
Доходим до дома, болтая о ничего не значащих мелочах, а когда заходим в квартиру, поведение Крис делается неестественно молчаливым. Она будто вдруг впала в глубокую задумчивость, будто ее тревожит чрезвычайно важная мысль. На все мои реплики девчонка отвечает односложным «угу», а во время приема пищи и вовсе буравит взглядом пол, старательно избегая зрительного контакта со мной.
Закинув грязную посуду в посудомойку, веду Крис в свою комнату и плотно затворяю дверь. Так, на всякий случай. Не то чтобы я прямо сейчас собираюсь лишить ее девственности, но… Кто знает, как пойдет?
Девчонка садится на мою кровать и принимается нервно перебирать пальцами край одеяла. Ее хаотичные движения и чересчур прямая осанка выдают напряжение, которое она, впрочем, пытается
– В чем дело? – плавно опускаюсь рядом с ней. – Что тебя беспокоит?
– Ничего, - отзывается Крис, вздергивая уголки губ наверх.
Опять маску напялила. Опять играет.
– Слушай, давай начистоту, - аккуратно разворачиваю ее так, чтобы она видела мое лицо. – Все произошедшее между нами дерьмо – лишь следствие того, что мы вовремя не обсуждали проблемы. Делали неверные выводы, копили в себе обиды, мстили… Скажи, Крис, ты хочешь положить этому конец? Хочешь, чтобы наши отношения наладились?
– Хочу, - тихо отвечает она после недолгого молчания.
– И я хочу, - нежно притягиваю к себе ее ладонь и принимаюсь вырисовывать на ней замысловатые невидимые узоры. – Поэтому давай впредь высказать свои претензии друг другу открыто. Лично я устал притворяться, делая вид, что мне пофиг… Ведь не пофиг же, сама видишь. Я мира хочу, Крис. Доверия, искренности и прочей ванильной лабуды, понимаешь?
– Да, - кивает она, слегка поглаживая мои пальцы.
– Я не спорил на тебя. Жизнью клянусь. А Карина… Блин, если честно, она уже достала. У меня к ней никаких чувств нет. И вообще ни к кому нет, только ты одна перед глазами стоишь, - голос от волнения сильно садится, и, сделав небольшую паузу, я продолжаю. – Я тебя люблю, Крис. Давно и очень-очень сильно.
Наши взгляды соприкасаются, и меня озаряет ярким теплым свечением, струящимся из ее глаз. Она рада слышать мои признания, в этом можно не сомневаться.
– Я тоже тебя люблю, Андрей, – лучшие слова, которые я когда-либо слышал, потихоньку плавят воздух в комнате. – С лагеря еще, наверное… Но мне всегда было сложно говорить о своих чувствах, потому что я не хотела быть уязвимой и слабой, понимаешь?
Я легонько киваю, дескать, понимаю, а Крис, набрав побольше воздуха в легкие, продолжает:
– И тогда, на дне рождения я решила открыться, довериться тебе… И все было так хорошо, так замечательно. А потом я услышала ваш с Лехой разговор и… Меня как гранитной плитой придавило, - она медленно качает головой. – Знаю, надо было прямо на месте во всем разобраться… Но, черт подери, как это сложно! Как сложно открыто говорить о том, что у тебя на душе!
– Я знаю, Крис, я тоже через это прошел, - шепчу я, прокручивая в памяти все свои мучения, вызванные недосказанностью.
– Но ты прав, с этим надо заканчивать, - она поднимает на меня глаза и улыбается. – Хватит жалеть себя и прятать эмоции! Я же не сыкло все-таки!
– Теперь ты точно не сыкло, - смеюсь я, обхватывая ее щеки ладонями. – Ты очень смелая девочка, я всегда это знал.
Медленно провожу языком сначала по нижней губе Крис, потом по верхней, а затем, немного надавив пальцами на скулу, вынуждаю ее рот открыться пошире. Она довольно пылко отвечает на поцелуй, и, конечно, мое слегка притихшее от задушевных разговоров вожделение начинает бурлить с новой силой.
Навалившись на Крис, опрокидываю ее на спину и с силой вжимаю своим телом в матрас. От запредельной близости любимой девушки внутренности стягивает жгутом, мысли превращаются несуразицу, а в глазах темнеет. Я целую ее везде. Туда, куда придется. Лицо, уши, шея, грудь, оголенный живот – все хватаю ртом со смачным наслаждением. Каждый сантиметр ее тела любим и желанен.