Любовь всесильна
Шрифт:
Мартина резко вздернула подбородок, как бы защищаясь. Его насмешливый голос вызвал у нее чувство глубокого раздражения.
— Почему вы все время пытаетесь поучать? Считаете, что я отношусь к тем идиоткам, которые готовы в припадке романтики пасть к ногам первого мужчины?
Он небрежно прислонился к окну. Откровенная насмешка, читавшаяся в его взгляде, доводила ее до бешенства.
— Я считаю, что вы уже именно так повели себя, судя по этому колье. А затем последует кольцо?
Мартина вздрогнула. Намек, который слышался за этими словами, заставил ее вспыхнуть.
— Какое ваше дело?
К своему стыду, она готова была расплакаться. Прищурившись, не выказывая никакого неудовольствия тому, что она говорила, он произнес довольно мягко:
— Знаете, я никогда ни от кого не слышал таких слов. Надеюсь, вы измените свое мнение. А сейчас, если позволите, я вернусь к гостям.
Усмехнувшись, он слегка поклонился и ушел. Одна, в сумерках этого чудесного вечера, который был для нее уже испорчен, Мартина, дрожа, смотрела на побелевшие суставы пальцев, сжимающих перила балкона. Она заставила себя успокоиться, решив, что никогда больше не позволит ему быть с ней наедине.
Она почувствовала, что стало прохладней, когда кто-то накинул ей на плечи ее меховой вечерний жакет.
— Оденься, Марти. Доминик попросил меня принести тебе это. — Юнис улыбнулась. — Он беспокоится, что ты из теплой комнаты вышла на воздух. Любуешься?
— Да, — ответила Мартина. — Мы уже уходим?
— Да, дорогая. Как тебе понравилось? Юнис вся светилась, и не было никаких сомнений в том, что она получила от вечера большое удовольствие.
Мартина взяла подругу под руку, когда они уходили с балкона.
— Я никогда не забуду этот вечер, — ответила она, слегка сморщив нос и тепло улыбаясь. И это была правда. То, что Доминик проявил заботу о ней, говорило о том, что он как бы приносит свои извинения. Она сдержала порыв тут же все рассказать Юнис. Но лучше, если она забудет этот неприятный случай. Может быть, когда-нибудь ей удастся отплатить ему за это. Детская мысль, но как было приятно хотя бы подумать об этом.
Глава 4
Мартина удивлялась тому, как легко входила она в новую жизнь. Марко перевели в комнату, смежную с ее, и Бруно был доволен, что мог доверить ей мальчика. Все его вещи перенесли в ее шкафы, и его маленькие туфельки теперь каждый вечер выставлялись для чистки перед дверью Мартины. Каждое утро он ходил в дом по соседству, где жили друзья Бруно, чтобы побыть с детьми, а Юнис и Мартина могли пойти куда-нибудь вдвоем.
Ей начинало нравиться ее пребывание здесь. Восхищало гостеприимство, с которым ее встречали везде, где бы она ни появлялась. Было приятно то добродушие, с которым относились к ее итальянскому языку. Она пыталась овладеть им, подхватывала на лету короткие фразы, и, когда произносила их, делая какие-то ошибки, это звучало очаровательно и приводило в восторг тех, кто слушал ее. Кроме того, она получала удовольствие от обедов и вечеров. Ленч теперь устраивали на воздухе, проходил он более непринужденно, чем в день ее приезда.
Юнис практически уже не выглядела такой настороженной и несчастной, как раньше, опять стала веселой, искрящейся. Мартину радовало, что ее подруга снова обрела спокойствие. Бруно по-прежнему много внимания уделял Марко, но чувствовалось, что присутствие Мартины помогало ему.
Единственным облаком на горизонте был для нее Доминик Бернетт ди Равенелли. Несколько дней он отсутствовал по делам, как сообщила Юнис, чтобы участвовать в каких-то собраниях. Эта новость порадовала Мартину, у нее даже улучшилось настроение. Ей хотелось собраться с мыслями. И вдруг, к своему ужасу, она узнала, что в день его возвращения — в четверг вечером — они приглашены к нему на обед. До самой последней минуты Мартина надеялась, что что-нибудь случится и они не пойдут. Но ничего не случилось.
К одежде, которую она выбрала, не требовалось никаких украшений. Это был костюм из плотной белой ткани с вышивкой на юбке, воротнике и манжетах. После того как Доминик так зло пошутил насчет колье, она не доставала его из футляра. Ей все время хотелось сказать ему, что это подарок Бруно, но какое-то упрямство не позволяло ей сделать этого. Может быть, она слишком много думала об этом вечере. Ведь не будут же они там единственными приглашенными, и, конечно, у нее будет возможность держаться от него подальше, чтобы не слышать этот раздражающий, поучительный тон.
Костюм очень шел ей, подчеркивая изящность фигуры и придавая ей скромный и одновременно благородный вид. Это была настоящая Мартина Флойд, одетая просто, но со вкусом, без всяких бриллиантов. Девушка, намного отличающаяся от окружения ее подруги.
Неожиданный стук в дверь заставил ее оглянуться, и она увидела Юнис, которая какое-то время рассматривала ее.
— Марти! Какой чудесный костюм! У тебя великолепный вкус: все, что ты надеваешь, смотрится прекрасно. Ты выглядишь так изящно, как героиня из какой-нибудь сказки, и так аппетитно, что тебя хочется съесть. Уверена, что Доминик не будет скучать без нас с Бруно, — пошутила она.
Мартина вздрогнула.
— Что?.. Что ты имеешь в виду, Юнис? — нервно спросила она со странным предчувствием.
— Извини, ради Бога, Марти, но я должна просить тебя пойти к Доминику раньше нас. Бруно еще не вернулся с собрания. Он позвонил и сказал, что задержится. Лучше будет, если кто-то из нас пойдет. А я останусь ждать Бруно.
Мартина пыталась скрыть свой испуг и неодобрительно улыбалась.
— Но Юнис! — воскликнула она. — Должна ли я вообще туда идти? Не могла бы ты позвонить, что мы не придем? Там наверняка будут и другие гости, а я ведь его почти совсем не знаю.
Юнис пожала плечами.
— Приглашены только мы. Остальные гости Доминика уехали несколько дней назад. Я не могу отказать ему, и потом уже слишком поздно, чтобы он пригласил кого-то еще. Знаю, ты не боишься быть с ним одна. Не понимаю, Марти. Многие бы отдали что угодно за встречу с ним. К тому же он великолепный хозяин, как ты знаешь. — Она засмеялась и погладила мягкую щеку Мартины. — Веселее! Мы придем попозже. Я позвонила ему и сказала, что ты придешь первая. Спускайся в гостиную и выпей что-нибудь перед уходом. Это придаст тебе смелости. — Ее улыбка вдруг стала озорной. — Доминик пришлет транспорт. Наверное, это будет гондола, ведь он знает, что они нравятся тебе.