Любовь за деньги и без
Шрифт:
– Ты не морковка! – его глаза засияли жутким фанатичным огнем. – Ты – солнце, прекраснейшая и ярчайшая из звезд! Ты даришь покой и радость!
– Теперь абсолютно те же покой и радость ты сможешь испытать с любой женщиной, – бросила я, чувствуя себя невероятно старой. Мне казалось, еще несколько слов – и я рассыплюсь над морем горсточкой праха.
– Нет! Ты не веришь мне и не веришь себе! Но рано или поздно я смогу убедить тебя, что…
Я открыла рот, собираясь спросить, как отнесется Студнев-пер к внезапным чувствам сына и наследника. Но –
– Это твой парень? – спросил Вася хрипло. – Или муж?
– Это моя работа, – ответила я не без злорадства. – И не мешай мне сейчас, пожалуйста, ладно?
Я отошла от Сычика в самый дальний и тихий угол палубы и ответила на звонок.
– Ника, солнце, с приездом! – знакомый голос прямо-таки излучал энергию и дружелюбие. – Как поплавала? Сколько засушенных мужских сердец собрала в свою копилку? Как настроение? Готова ли к новым творческим победам?
– Все пучком, Стасик, – ответила я, изо всех сил стараясь держаться как обычно. – Хвост пистолетом, нос по ветру. Готова к новым свершениям.
– Это хорошо, – чертов Стасик, похоже, почувствовал нечто не то, поскольку в его голосе прозвучала тень сомнения. – Тогда все просто. На стоянке в порту ждет такси. Оно доставит тебя в аэропорт. Как раз успеешь на ближайший рейс до Москвы; билет для тебя, разумеется, уже заказан. В зале прилета тебя встретит Рубен – не забыла еще его? Так что доберешься до моей скромной хижинки с ветерком! На крыльях моей любви.
– Я бесконечно счастлива, Стасик, что ты так сильно любишь зеленые бумажки с портретами штатовских президентов, – сказала я ласково.
– Что ты, солнышко! – он рассмеялся. – Ты явно недооцениваешь убойную силу своего обаяния. Тебя я тоже люблю – почти так же горячо и страстно, как зеленые бумажки.
– Сильно подозреваю, что ты преувеличиваешь. Возможно, ты любишь меня несколько больше, чем морскую капусту и портвейн, но гораздо меньше, чем виски, устрицы и фуа-гра. А уж конкуренции с бумажками я вообще не выдерживаю.
– Повторюсь, солнышко: ты себя очень и очень недооцениваешь. Но не буду тебя задерживать: поговорим, когда приедешь. Ча-ао!
– Чао-какао! И чтоб ты провалился, – добавила я, когда в трубке послышались короткие гудки.
Я оглянулась и поняла, что и Вася, и остальные пассажиры находятся от меня далеко-далеко, словно я смотрю на них в перевернутый бинокль. Иллюзия нормальности и независимости лопнула с громким треском. Я возвращалась в свою обычную жизнь к своей обычной работе.
Возвращение никак нельзя было назвать ни банальным, ни радостным. Планы свои я всегда определяла заранее и перед отъездом в круиз предупредила, что по возвращении отправлюсь в отпуск как минимум на неделю. Если Стасик решил нарушить уговор, значит, на горизонте внезапно нарисовалась прибыльная работенка. А внезапная и прибыльная работенка почти всегда одновременно является и очень гадостной.
Ох, как же некстати! Я подавила тяжелый вздох. Уже настроилась
Нацепив на лицо более-менее нормальное выражение, я направилась к Сычику.
– Плохие новости? – быстро спросил он.
Чуткий, зар-раза!
– Не самые лучшие, – ответила я честно, – но и не ужас-ужас-ужас. Я должна срочно вернуться в Москву.
– Давай полетим вместе! – просиял Вася. – Мне ведь тоже туда.
– Нет, нельзя, – я решительно покачала головой. – Нужно о многом подумать, а твое присутствие меня отвлечет.
В первый миг Сычик собирался запротестовать, но после недолгого размышления кивнул, подчиняясь.
Я вздохнула с облегчением: до последнего боялась, что он устроит сцену или даже попытается удержать меня силой. Но то ли я переоценила Васино стремление к качественному сексу, то ли застенчивый парнишка сильно уважал меня и Кошечку, но повел себя он очень спокойно. Ур-ра!
– Так что, увы, не могу больше продолжать столь интересно начавшийся разговор, – я попыталась развить достигнутый успех. – Всего хорошего! Было очень приятно познакомиться и пообщаться.
Издевку в моем голосе Вася решительно проигнорировал и умоляюще заговорил:
– Вероника! Я понимаю: работа есть работа. Пока ты слишком мало меня знаешь, чтобы пустить в свою жизнь. Но очень тебя прошу, – голос его дрогнул, – пожалуйста, когда у тебя будет свободное время – подумай! Обо мне. О… нас с тобой. Пожалуйста!
– Разумеется! – Кошечка сладко улыбнулась. – Подумаю непременно! И ты тоже обо мне думай. И почаще! Каждый день как минимум по часу в сутки. Договорились?
– Да! – Сычик просиял, словно солнце, наконец выбравшееся из туч. – Я буду думать о тебе постоянно! Все-все время!
– Ну как знаешь, – моя прекрасная напарница пожала плечами. – И, пожалуйста, позвони мне не раньше чем через два месяца: до этого я буду слишком занята на работе.
– Хорошо! – он закивал и заулыбался, словно фарфоровая кукла с головой на пружинке. – Я дождусь тебя, не сомневайся!
– Замечательно! – Кошечка снова улыбнулась. – А сейчас мне надо бежать. Еще драгоценности декларировать… Всего хорошего!
Теплоход как раз причалил, и я включила третью скорость, чтобы пройти таможенный досмотр одной из первых. Это удалось быстро и без проблем – а дальше я покатила по широкой и удобной колее, намеченной Стасиком.
В дороге я не думала о предстоящей работе – голова была абсолютно пуста. Представительницам моей профессии вредно размышлять.
За Васю я абсолютно не волновалась. Первые несколько дней он, конечно, помается – но рано или поздно (причем скорее рано, чем поздно) решит навести обо мне справки. И, если действительно постарается, узнает о Кошечке много нового и интересного.