Любовь Зла или Осторожно! Отвергнутая ведьма

Шевцова Наталья

Бывает, случается так, что обстоятельства складываются настолько чрезвычайно удачно, что лучше и пожелать нельзя. В связи с этим устоять перед соблазном умозаключения, что боги, определенно и точно, благословили твой план - абсолютно невозможно. Именно так, чрезвычайно удачно, обстоятельства складывались в этот день для Кэссиди. Поэтому её нисколько не удивило, что когда, через пару часов их с подругой занятий, её мать и мать Пенелопы заглянули к ней в комнату, они застали дочерей конкретно и именно за учёбой, то есть за занятием

столь приятным и радостным родительскому глазу.
– Наши умницы, уроки делают!
– умилённо одобрили обе женщины.

– Ой, мама!
– всполошилась Пенелопа.
– А ты, что за мной пришла?

– Вообще-то да, - кивнула она.
– Мы с миссис Колдингс случайно встретились в парикмахерской и разговорились... и я подумала почему бы мне не забрать тебя вместо твоего отца, и мне приятно и ему хорошо. Но вы так увлеченно занимаетесь и ты у меня такая ответственная и сознательная молодая леди, что мне хочется тебя поощрить.

– Ух ты!
– радостно взвизгнула девочка, не дав договорить матери.
– Я могу остаться ночевать у Кэсси! Мамулечка, ты супер!
– девочка запрыгала в танце на кровати!
– Супер мутер! Супер! Супер! Ура!

– Пэн!
– рассмеялась её мать.
– Мы же ещё не спросили разрешения у миссис Колдингс.

– Мама, можно?!
– бесконечно-умоляющие щенячьи глаза Кэссиди воззрились на мать.

– Ну, конечно же, можно!
– улыбнулась ей мать.

– Ура! Вы самые лучшие мамы на свете!
– хором отчеканили девочки.

– Ой, да ладно!
– рассмеялись обе матери.

– Правда! Правда!
– опять же хором поддакнули девочки.

– Ладно, не будем вам мешать, занимайтесь!
– счастливо улыбаясь шутливо-строго приказали матери и закрыли за собой дверь.

– Су-у-у-упер!
– резюмировала Пенелопа.

– Обалденно в тему!
– согласилась Кэссиди.
– Теперь если бы ещё и какой -нибудь тролль уже прямо сегодня свалился нам в руки как перезрелый плод!
– она мечтательно закатила глаза.
– Мы бы его быстренько шантажом и угрозами принудили к сотрудничеству.

– Шантажом и угрозами? Мы?
– обескуражено захлопала глазами Пенелопа.

– Хммм.
– на мгновение задумалась Кэссиди, почувствовав замешательство подруги.
– А знаешь что, Пэн? Ты права!

– Я права?!
– выдохнула Пэн, которая понятия не имела в чём именно она права.

– Не мы, а я!
– провозгласила тоном эксперта Кэссиди, которая уже изменила свою стратегию принуждения тролля к сотрудничеству.
– Я буду плохим полицейским, а ты -хорошим!
– разъяснила она недоумевающей подруге.

– Ух ты!
– хлопнула в ладоши Пенелопа.
– Это же прямо как в кино!
– мечтательное выражение в её глазах говорило о том, что в данный момент она видит себя героиней полицейского телесериала. Блаженная улыбка озарила лицо девочки.

– Ой, Пэн, смотри, мои маленькие шпионы уже вернулись!
– радостный визг подруги вырвал Пенелопу из феерично-яркого фантазийного мира полицейского телесериала, в котором она умно и хитро, но по-доброму допрашивала подозреваемого, вернув в прозаично-заурядную реальность, в которой за окном копошились маленькие, пестрящие всеми цветами радуги, существа. Особо ничем не примечательные существа, по её авторитетному мнению, отличавшиеся прожорливостью, занудством, суетливостью, самомнением и обидчивостью. Существа, которых даже в количестве одна штука - всегда казалось больше чем необходимо на эту самую одну штуку.

– Мамочки! Целый отряд пикси!
– пробурчала себе под нос Пенелопа, наблюдая, как дружно и наперебой щебечущая толпа пикси, похожая в своем полёте на нечто среднее между метеорным потоком и стайкой бражников в буквальном смысле ракетными торпедами ныряют в творожно-сливочный крем, который затейливой горкой украшал пирожные. И, разумеется, при этом творожно-сливочный крем разлетается по всей комнате, приземляясь везде, где ему заблагорассудится, например, на лбу у самой Пенелопы или на курносом носике у Кэссиди.

– Эй, Бум-Бом!
– возмутилась Кэссиди, смахнув с наморщенного носика крем.
– Мы с тобой договаривались, что сначала информации, потом пирожные!

– Дык! Ык!
– вынырнул из крема пьяный то ли от счастья, то ли от обжорства пикси.
– Зачем тогда выставила пирожные? Знала же, что у нас импульс -контроль слабый...

– Нет, не знала, - сквозь зубы рыкнула девочка.

– И что? Это мои проблемы? Ык! Дык!
– Бум-Бом снова нырнул в глубины пирожного.

– Бум-Бом, - сладким голосом позвала Кэсси, - позволь напомнить тебе, что я хоть и малолетняя, но всё же ведьма!

– Дык! Я помню!
– лениво вынырнул пикси из сладких пучин творожно-сливочного крема.
– И что?

– А вот что!
– топнула ножкой девочка.
– Бум-Бом левитус ап!
– скомандовала она, заставив маленькое тельце обжоры, покрытое со всех сторон толстым слоем крема, не только слевитировать вверх против воли его владельца, но и повиснуть в воздухе над столь вожделенным пирожным, заставив тем самым Бум -Бома прочувствовать на собственном опыте, что означает выражение: «танталовы муки[1]».

– Ах вот оно что!
– дошло, наконец, до пикси.

– Угу! Вот оно что!
– подтвердила девочка.

– Ладно, - махнул крошечной ручкой Бум-Бом.
– Твоя взяла, ведьма, - и тут как завопит голосом заправского сержанта: - На постр-р-роение ста-но-вись! Раз, два!

– Му-у-у-у-у-у-у-у!
– жалобно запротестовали пикси, вынырнув из крема смачно причмокивая.

– Я сказал раз, два!
– скомандовал снова Бум-Бом.

– Ню-у-у-у-у-у-у!
– ещё более жалобно взвыла команда пикси, пытаясь разжалобить своего командира. При этом пикси причмокивали ещё более смачно.