Любовь зла…
Шрифт:
– Ты мне друг, в конце концов, или нет?!
– У меня две с половиной недели до конца отпуска осталось. Может рвануть с тобой? Но могу опоздать на службу…
– А ты скажи, что открылись старые раны! – в тоне Валеры появились саркастические нотки.
– Чего-о?
– Или сделай ход ферзём! Папе позвони, он тебя и меня отмажет.
– Сэр, а вы умеете уговаривать! – Лёха хлопнул ладошками по коленкам. – Нам любое море, море по колено, нам любые горы, горы по плечу!
– А то!
Друзья, покончив с мелкими бытовыми делами, собрались на скорую руку,
– Девушка, милая, нам, пожалуйста, два билета, до деревни Весёлая Жизнь. Если можно, места рядом, – вежливо попросил Андреянов кассиршу, молодившуюся под юную красавицу, но так и не смогшую до конца скрыть свой истинный возраст.
– Рейс восемьдесят четыре, номер автобуса тридцать четыре восемьдесят четыре. «Краснодар – Волгодонск» до поворота «Весёлая Жизнь», места тридцать четыре – тридцать пять. С вас тысяча шестьдесят шесть рублей! – улыбаясь, произнесла она в микрофон. – И ваши паспорта, пожалуйста.
– Почему до поворота? – поинтересовался Алексей, протягивая деньги и паспорта в окошко.
– Это проходящий автобус, к тому же последний в ту сторону, и отправляется он в семнадцать ноль-ноль. Следующий рейс только завтра в восемь десять.
– Спасибо. Улыбайтесь чаще, у вас очень красивая улыбка! – женщина, заслышав комплимент от Алексея, зарделась, и улыбка её стала ещё шире, что действительно добавило ей привлекательности.
Путники скоро нашли нужную им площадку, проходя мимо ларёчка с выпечкой, остановились и купили в дорогу десяток пирожков с картошкой и бутылку минеральной не газированной воды. Автобус уже стоял на платформе, и двери были открыты, что означало, посадка разрешена. Без лишней суеты, свойственной путешественникам, парни вошли в салон видавшего виды «Лаза» и сели на свои места. Тут же принялись жевать пирожки.
– Ну что, с Богом?! – произнёс Валера, как только автобус тронулся, доставая пирожок из прозрачного пакета.
– С Богом, – отозвался Алексей, держа пакет открытым.
Ехали молча, лишь изредка перебрасывались ничего не значащими короткими фразами. За окном проносились поля, густо поросшие озимой пшеницей и ячменём. Стало смеркаться. Лесополосы виднелись на фоне полей чёрными полосами, уходящими, куда-то вдаль. Под монотонное гудение шин и рычание двигателя, парни уснули.
К одиннадцати часам вечера, автобус остановился у перекрёстка. Двери автобуса распахнулись со страшным скрипом и выпустили сонных молодых людей в ночную мглу, предоставляя им полную свободу действия. Звёзды яркими россыпями были разбросаны по всему небосводу, но луна ещё не взошла, она только нарождалась. Пассажиры поёжились и вышли. Огляделись по сторонам,
– Ну что, пошли что ли! – воскликнул Андреянов, и похлопал друга по плечу.
– Сдаётся мне, что мы сильно протупили, что сразу поехали, – громко вздыхая, сказал Валера.
– Боишься ножки натрудить?
– Нет. Боюсь что, на ночь глядя, мы никому не нужны будем. Даже с письмом! – ответил Григорьев и застегнул лёгкий плащ, очередной раз, поёживаясь от прохладного порыва ветра, вздохнул, мысленно пожалел, что не одел ни свитера, ни тёплую куртку. – Да и вещей никаких не взяли.
– Вот блин! Зануда! – воскликнул Лёха. – А так всё хорошо начиналось! Какие вещи? Весна на улице. Скоро в одних трусах бегать будешь.
– Можно в поле заночевать. Я лично не против.
– И жрать что-то хочется…. А тут ещё темень такая…. В поле так в поле….
Разговор иссяк сам собою. Парни двинулись по дороге, которая медленно уходила вниз с косогора. Ночной аромат степи благоухал всевозможными запахами, приносимыми новыми порывами ветерка. Спустя час дорога пошла на подъём. Идти стало тяжелее, но друзья держали тот же быстрый темп, лишь Валера вновь расстегнул свой серый плащ, и уже к часу ночи поднялись на вершину холма.
– Ну, что будем делать? – спросил Алексей.
– Спать ложиться, – ответил Григорьев. – Что-то я не вижу ни единого огонька. Наверное, все спят. Но хоть один фонарь-то должен гореть, а? – в его тоне чувствовалось сомнение. – Или тут такая глухомань, до которой ещё не докатилось благо цивилизации?!
– Ты их не видишь, потому что там их нет, – философски заметил Лёха и посмотрел на товарища.
Но тот и глазом не повел.
– Зато я чувствую, как пахнет свежим навозом! Словно мы не в голой степи, а коровнике стоим!
Лёха громко рассмеялся, и с трудом, задыхаясь от смеха, сказал:
– Ага, ты в нём как раз сейчас стоишь! Ха-ха-ха! Интересно чьё оно? Коровье или это ты от страха навалял?! Ха-ха-ха!
Григорьев сразу посмотрел себе под ноги и выругался.
– Тьфу, чёрт! Надо же, не смотря на полную темень, наступил в самую середину лепёшки! И главное она ещё не высохла! Свеженькая…. Чёрт возьми….
– Ха-ха-ха! Ну, ты брат даёшь! Ты даже в темноте не можешь пройти мимо кучи дерьма! Ха-ха-ха! – закатился Лёха очередным приступом смеха, сгибаясь пополам. – Я смотрю тебе нравиться! Не успел вылезти из одной кучи говна, как тут же прыгаешь в другую!
Чертыхаясь, Валера отошёл к обочине и принялся с усердием первоклашки выводящего первые буквы, вытирать о придорожную молодую траву испачканный кроссовок.
– Говно оно обычно к деньгам….
– Но только Валерчик не в твоём случае!
– Блин…. Теперь пока ототрешься….
Я согласен, – закончив смеяться, сказал Алексей. – Здесь остановимся. Давай разведем в лесополосе костёр и заночуем. А утром пойдём прямиком к отцу Константину. Может, на завтрак успеем.
– Угу…. Если он у них есть. Как же меня так угораздило…. И кто только разрешил водить коров по дороге…. Им, что полей мало….