Любовная капитуляция
Шрифт:
Донован встал с кровати и подошел к ней.
— В своем заключении виновата лишь ты сама, — сказал он. — Разве не предупреждал я тебя? Ты бы сейчас спала в своем доме, была бы свободна. Но я не изверг и понимаю, что мы пока не обвенчаны.
— Так ты все еще продолжаешь настаивать на свадьбе, хотя…
— …Ты меня на дух не переносишь? — закончил он.
— Я мечтала, — начала она, обхватив себя руками, — много раз мечтала о том, каким должен быть мой брак. В основе его — не принуждение, нет, но уважение друг к другу и нежная
— Опять ты о любви, — с иронией сказал Донован.
— Тебя, конечно, не волнует, что я думаю об этом браке. — Она обернулась к нему лицом. — Тебе нужно имя, титул и богатство, больше ничего. Что ж, не стану тебе препятствовать. Но я тебя предупреждала и предупреждаю снова: ты пожалеешь!
Донован ухватил ее за плечи и притянул к себе.
— Ты недооцениваешь и себя, и меня. Это будет брак, о котором ты не мечтала в самых прекрасных снах, и милое словечко «любовь» будет излишним. Ты девушка на редкость страстная, я понял это, стоило мне прикоснуться к тебе. Вот увидишь: твоя страсть проснется и возьмет верх.
— А не слишком ли ты самоуверен?
— Это ты самоуверенна. Не выводи меня из себя, Кэтрин, или мне придется доказать тебе, что я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. — Он твердо выдержал ее взгляд. — Не надо претензий на любовь ни с твоей, ни с моей стороны. Бери от жизни все лучшее, и мы сумеем со временем наладить дружеские отношения. Как с моей женой с тобой будут обращаться с величайшим почтением и уважением, и при дворе, и дома. Если же тебе заблагорассудится продолжать делать глупости, — что ж, и обращение с тобой будет соответственное.
— А какого еще обращения я могу ожидать от такого жестокого, бесчувственного человека!
Донован улыбнулся.
— Осторожней, Кэтрин, когда придет время, я окажусь достаточно ласковым и жарким, чтобы удовлетворить всем твоим требованиям.
Прежде чем Кэтрин успела что-либо ответить, с улицы донесся звук колоколов, и Мак-Адам отпустил девушку.
— Мне нужно одеваться. Король созывает парламент.
— Ты сегодня выносишь приговор, — прошептала Кэтрин, обращаясь, казалось, к самой себе.
Донован почувствовал прилив жалости, но ничем не выдал своих чувств.
— Не я, король.
— Но ты имеешь влияние на короля…
— Ты хочешь поторговаться, Кэтрин? — спросил Донован с видимым интересом.
Кэтрин провела языком по пересохшим губам и подняла глаза:
— Да.
— И что это за сделка?
На этот раз в вопросе сквозило любопытство; казалось, Донован что-то обдумывал.
— Я… не перенесу смерти брата, — полушепотом отозвалась она.
Донован пожал плечами.
— Ты пока что ничего не сказала об условиях.
Кэтрин хотелось выложить Мак-Адаму все, что она о нем думала, но речь шла о жизни брата, и собственная участь отступала на второй план.
— Я… я не стану больше противиться тебе. Я сделаю все, что ты… вы прикажете. Я отдам… все за его жизнь.
Донован,
— «Все» — это сильно звучит; но как хотя бы одним глазком увидеть то, что мне предлагается? Согласись, я имею право убедиться в качестве товара! К примеру, я бы мог увидеть, что получу в порядке вознаграждения. Что скажешь, Кэтрин? Маленький намек… сахар вприглядку?
Стиснув зубы, дрожащими руками, девушка расстегнула халат, единственный предмет одежды, который был на ней. Донован в гробовом молчании глядел на нее. Халат, соскользнув с плеч, упал возле ее ног. Только собранные воедино остатки воли не давали пробиться слезам, свидетелям мук утраты женской гордости.
Донован почувствовал, как сердце в груди бешено заколотилось. Боже, да она само совершенство! Возбуждение волной окатило его. Кэтрин, дрогнув под его обжигающим взглядом, казалось, утратила способность думать. Он шагнул ближе и теперь чувствовал дыхание девушки. Слегка дотронулся до линии ее подбородка, провел пальцами по изгибу шеи к плечу. Рука его опустилась вдоль ее тела, на секунду замерла на ее нежной груди, затем соскользнула к впадине бедер и там задержалась.
— Ну, и как, устраивает тебя такая сделка? — спросила девушка, пылая от стыда.
— Да, — сказал он тихо и легко коснулся ртом ее губ. — И я счастлив, что ты не предложила это другому. Теперь я буду с еще большим нетерпением ждать нашей свадьбы.
Он повернулся, чтобы уйти, и глаза Кэтрин наполнились ужасом:
— Но мой брат?!
— Мне нечего предложить тебе, Кэтрин. Жизнь твоего брата целиком в руках короля. Он не потерпит ничьего вмешательства в свои права, даже с моей стороны. Пусть эта короткая сцена станет прелюдией к нашей совместной жизни. Ты будешь женой, о которой другим останется только мечтать.
— Ты подлый обманщик! — вскричала девушка, лихорадочно натягивая свой халатик.
— Я? Но в чем же я тебя обманул? Мне просто хотелось поглядеть на то, что уже является моим. Нет, Кэтрин, я больше не играю в такие игры. Я знаю, что такое женщины. Не пытайся использовать свою красоту, как предмет торга. Я, конечно, возьму тебя, но в удобное мне время и без всяких предварительных условий.
— Ненавижу!
— Даже сердясь, ты способна соблазнить святого! А я не святой.
— Тонкое наблюдение, — подтвердила Кэтрин, крепче запахивая халат: Донован смотрел, не отводя глаз.
— Ты загораживаешься своей честью, как щитом. Но тебе достаточно пообещать, что никогда не будешь вмешиваться в мои дела, и в нашем браке установится подобие мира.
— Какое великодушие!
— Ты этого не хочешь?
— Хочу, — неохотно сказала Кэтрин.
— И ты ручаешься своим словом?
— Да.
— «Да», — этого недостаточно, Кэтрин. Мое доверие не настолько беспредельно. Произнеси вслух, как ты обязуешься себя вести.