Любовная капитуляция
Шрифт:
Она стояла прямо, словно приготовившись отразить удар.
Яков поглядел на нее, не сразу поняв, что получил отказ.
— Господи Иисусе, мисс, я не ослышался?
Мэгги сдавленным голосом сказала:
— Мне позволено будет уйти, ваша милость?
— Нет! — Его темные глаза сверкали как две молнии. — Вы пришли сюда…
— Потому что вы приказали! — быстро закончила за него девушка; глаза ее горели возмущением.
— Да, сударыня. Я привык к повиновению и точно так же не терплю, когда кто-то за меня принимает решения. Вы, наверное, решили, будто перед вами бандит с большой дороги,
— Мне нужны не неделя или месяц, а годы. Позволено мне будет вернуться к себе, ваша милость?
Яков шагнул к ней.
— Я устала, милорд, — сказала она тихо, решившись стоять на своем до конца.
Ее прямой взгляд остановил короля.
— Вы свободны!
Девушка облегченно вздохнула.
— Позволено мне будет взять мой чепчик?
— Нет.
Он смял его в своих руках.
— Спокойной ночи, милорд.
Мэгги ушла, и Яков, которому никогда никто не смел перечить, которому ни разу в жизни не приходилось просить или умолять о чем бы то ни было, уставился пустыми глазами на закрывшуюся дверь.
Потом легкая улыбка коснулась его губ. Яков считал себя — и не без основания — мастером стратегии. Теперь он составлял план очередной боевой кампании, в положительном исходе которой был весьма заинтересован.
Яков со вздохом отошел от окна и вернулся к кровати, улыбаясь при мысли о борьбе, которую он вел за Мэгги Драммонд, вспомнил день окончательной и решительной победы. Криффа отослали в дальний гарнизон и пообещали в скором будущем богатую невесту. Тот, понимая бессмысленность и опасность соперничества с королем, не сопротивлялся. Однако сама Мэгги твердо стояла на своем, и чем дальше, тем больше король влюблялся в эту девушку. Кончилось все тем, что он вломился в ее комнату без всякого объявления, и приказал помертвевшим от ужаса служанкам удалиться. Затем он сгреб девушку в объятия и поцеловал, несмотря на бурное сопротивление; и Мэгги вернула ему этот поцелуй. Замкнутая в объятиях Якова, девушка, казалось, потеряла ощущение самой себя, растворившись в нем; Мэгги обвила шею короля и прижалась к нему. Рука его скользнула к ее крючкам и застежкам, и она услышала его тихий шепот: «Я люблю тебя, Мэгги… люблю».
И он действительно ее полюбил, подумал король, полюбил настоящей любовью. И пусть даже весь двор будет против этого их брака. Сегодня она приедет, пропела его душа, и кончатся эти мучительные, бессонные предрассветные часы…
Яков вновь заснул и проснулся, когда в замке уже зашумела утренняя жизнь. Скоро он будет окружен придворными и челядью, и его уединение и покой будут разрушены.
Одной из первых стояла на очереди беседа с сиром де Монкрессо, представителем герцога Бургундского. Аудиенция продолжалась около часа, и беседа носила сугубо частный характер. Сразу после ее окончания в замок был вызван Донован, и тот без промедления прибыл, застав Якова в одиночестве, расхаживающим по кабинету. Сняв со стены меч короля Брюса, он приказал Доновану стать на одно колено.
— Ты был и остаешься моим
Донован, тронутый высокой честью, принял от Якова кубок вина.
— Выпьем! За Шотландию!
— За Шотландию! — эхом отозвался Донован.
Отставив кубок, Яков указал рукой на вскрытое письмо, лежавшее на письменном столе. Донован взял его в руки и медленно, стараясь не упустить ни слова, прочел, сопоставляя то, что он знал об английских делах, со сведениями, содержащимися в послании.
Это было письмо от герцогини Бургундской, ярой сторонницы английской династии Йорков, женщины, люто ненавидевшей Тюдоров, нынешних правителей Англии. Она жила с уверенностью, что Генрих, представитель династии Ланкастеров, занимает ее престол.
— Сила притязаний Генриха на престол состоит в том, что все остальные претенденты были казнены, отравлены, пали в битвах, — заметил король, когда Донован закончил чтение.
— Но до сих пор никто не мог ему возразить по существу, — озадаченно ответил Донован.
— Вот именно: до сих пор.
— То есть?
— Когда Эдуард, — я имею в виду Эдуарда IV, представителя Йорков, — занимал трон, у него было два сына, девяти и двенадцати лет. Еще у Эдуарда был брат, Ричард, лицемерный и беспощадный. Поговаривают, что Ричард убил своих племянников и тем самым проложил себе дорогу к трону, став Ричардом III.
— А в битве при Босворте Генрих убил Ричарда. Прямо скажем, очень зловещая история, — задумчиво сказал Донован.
— Генрих получил трон благодаря браку с принцессой Елизаветой. Редкий везунчик, — ухмыльнулся Яков, и Донован понял, что король чем-то чрезвычайно доволен. — Никакого расследования по поводу убийства Ричардом его племянников не проводилось и никаких материальных доказательств не существует. Принцы просто сгинули, и все.
— Я внимательно выслушал этот урок истории, ваша милость, но так и не понял, что вызвало такой необычный интерес вашего величества.
— Подумай, Донован. Встревожился бы ты на месте Генриха, если бы узнал, что герцогине Бургундской удалось отыскать человека, который именует себя, чудом уцелевшим от смерти, принцем Йоркским?
— Да, милорд, — ухмыльнулся Донован. — Я бы лишился сна от такого известия.
— Да, это была бы щепка в глазу. Не смертельно, но неприятностей — сверх головы.
— Может это оказаться правдой?
— До тех пор, пока останки двух принцев не будут найдены. В конце концов, именно они были законными наследниками английского престола. И мы… да кто угодно, можем предположить что кто-то из них по какой-либо причине уцелел.
— И ваша милость собирается оказать спасшемуся поддержку?
— Да.
— Независимо от того, принц он или нет?
— Да, милорд, — со смешком отозвался Яков. — Отчего бы не насыпать перцу под хвост Генриху?
— Вы собираетесь воевать с ним?
— Да, — ответил Яков.
— Есть ли иные пути, менее кровопролитные и более надежные?
— Нет.
Яков сощурил свои темные глаза.
— Вы позволите мне сказать, ваше величество?
— Все, что желаешь. Я буду внимателен.