Любовница короля
Шрифт:
— Я не помешала? — Алекса прошла в покои, не спеша подошла к столу и села в кресло напротив. — Бастард…
— Шлюха! — презрительно бросил Ивар. — Так и знал, что тут повсюду потайные ходы. Пришла убить меня?
Алекса кивнула на кувшин с вином.
— Может, нальешь выпить? — улыбнулась она.
Он улыбнулся в ответ, наполнил два кубка вином и предложил ей чокнуться за благополучие королевства и смерть заклятых врагов. Теплый напиток приятно оттенял на языке, поэтому Алекса просмаковала вкус и признала в вине любимый сорт мужа. Она поставила кубок на широкий подлокотник и посмотрела на кровать, где лежала служанка. Стройная фигурка угадывалась
— Сколько лет твоей любовнице? — спросила Алекса.
— Заинтересовалась женщинами?
— Нет, — пожала плечами Алекса, сделав ещё несколько глотков. — Решила начать с чего-то разговор.
— Недостаточно, — улыбнулся Ивар. — Королям и пророкам всевышних сил невозможно отказать. Вот и эта милая особа не отказала. По правде говоря, меня весьма тронула твоя свадьба. В двенадцать лет вышла замуж за сурового герцога. Я был так очарован, что решил попробовать свежую кровь. И мне это понравилось.
— От тебя как всегда несет безумием, — подытожила Алекса. — Чтоб ты знал, мы с мужем не занимались любовью до четырнадцати лет.
— Масур многое упустил.
— Возможно, но ты и ногтя моего мужа не стоишь. Он лучше тебя во всем.
— Разве? Твой муж проиграл мне войну, шлюха. Стоит задуматься о том, что ты выбрала не ту сторону.
Когда глаза Алексы привыкли, она посмотрела на короля и заметила, что её злейший враг стал старым, немощным и щепетильным в вопросах выбора любовницы. Взгляд Ивара сделался достаточно остекленелым, однако в глазах читалось безумие и любовь к жизни. Волосы, зачесанные на затылок, изрядно поседели, а лицо покрылось толстым слоем морщин. Но эта ухмылка, это выражение лица, этот дикий взгляд делали его тем, кем он и являлся на самом деле — чудовищем, способном изнасиловать девочку, убить новорожденного ребенка и наплевать на всех вокруг, лишь бы добиться своего.
— До меня дошли сведения, что ты убила мою королеву и наследница, — нахмурился он.
— Вот только не устраивай спектакли, бастард, — закатила глаза Алекса. — Мы оба прекрасно понимаем, что тебе плевать на королеву и на детей. Ты не создан быть заботливым мужем, отцом, правителем. Ты просто опьянен славой и хочешь, чтобы твоё имя навсегда запомнили люди.
— Они меня запомнят, — улыбнулся Ивар. — Даже если ты убьешь меня, они меня запомнят.
— Убить? — не удержавшись, Алекса тихонько засмеялась. — Думаешь, я собираюсь сделать из тебя мученика, которого настигла большая и страшная Предвестница? К тому же…
— Что? — спросил Ивар, когда она замолчала.
Алекса стала подтягиваться.
— Без тебя будет так скучно, — призналась она. — Знаешь, я много лет жила местью и ждала, когда смогу тебя убить. Но сейчас…
— Передумала?
— Нет, но без тебя будет скучно, бастард, — хихикнула Алекса. — Ты словно стал частью меня. Я последнее время и думаю только о том, кем бы мы были друг без друга? Как ты думаешь? Смог бы ты всего этого добиться, если бы не я?
— Хочешь сказать, я всему обязан тебе? У тебя и впрямь чрезмерно раздутое эго, шлюха.
— Сам подумай, бастард. Я довела Роксану Остин до того состояния, когда ты смог её убить. Я родилась на свет, чтобы стать мужем дядей. Если бы не этот неоспоримый факт, Карл, вне всякого сомнения, служил бы тебе,
— Это то же самое, если бы я был бы деревенщиной, который хвалит курицу за то, что она несет яйца. Я понимаю, что ты хочешь. Все хотят показать свою значимость, оставить свой след в истории, погреться в лучах великого человека. Жаль тебя разочаровывать, но ты обычная шлюха, рожденная в грязи и созданная только для того, что бы я, великий Ивар Остин, стал знаменит на века. Так что, прекрати себя переоценивать, ладно. Ты никто. Люди о тебе забудут, когда ты умрешь. Никто не вспомнит какую-то жалкую герцогиню, посмевшую пойти против короля и императора Ивара Остина, завоевателя всего мира. А я им стану. Скот на улице этого ещё не знает, но когда с тобой будет покончено, я обращу весь гнев этой толпы на твою маленькую шлюху дочь, а потом удавлю и вырву крылья клятому дракону. Дракон, мать его! Кто так назвал идиота, который почувствовал крупицу власти? Ты не знаешь?
— Так и знала, что что-то забыла… — задумалась Алекса. — Надо было у него спросить, потешить твоё самолюбие, а уже потом нажать на курок.
— Убила императора! — наиграно захлопал Ивар. — Выпей ещё немного вина, заслужила. Этот глупец и так был покойником, просто я не успел ему об этом сказать. Он так быстро удрал, что мы так и не поговорили.
— Видишь? — улыбнулась Алекса. — У нас все-таки есть кое-что общее. Мы осадили «страшного и великого» Дракона.
— Говорю ведь, прекрати себя переоценивать, шлюха, — вздохнул Ивар. — Ты мошка, на которую у меня нет времени. Говори, зачем пришла и выметайся.
Алекса допила вино и встала.
— Нет времени, мошка, шлюха, — перечислила она. — Столько бравады и дерьма от одного человека. Ты настолько себя переоцениваешь, что не можешь признать истину. Ивар, — облокотившись на высокую спинку, Алекса посмотрела ему в глаза, — ты можешь и дальше распускать хвост как павлин, однако теперь все в моих руках. И знаешь, что я собираюсь сделать?
— Удиви меня.
— Ни-че-го, — по слогам сказала Алекса. — Я ничего не буду делать. И это самое забавное. Я могу уехать на запад, найти какое-нибудь уединенное место, начать выращивать баклажаны, построить курятник и жить в своё удовольствие.
— И какой в этом смысл? — нахмурился Ивар.
— Ты глуп, бастард. Ты самый никчемный человек в мире. Я столько лет жила местью, но в итоге поняла, что играю по чужим правилам. Знаешь что? Отправляйся на тот свет, ничтожество. Ты не станешь великим, не сможешь захватить материк, никогда не будешь императором, ибо теперь я держу тебя за яйца. Твоя армия и с места не сдвинется, пока я этого не захочу. Ты стар, бастард, а я молода и прекрасна. Я буду такой ещё много-много лет. В отличие от тебя, ничтожества, который доживает последние годы своей жизни, я проживу остаток жизни с улыбкой. Я буду знать, что ты, спрятавшись от меня в этой твердыни, умрешь старым, никому не нужным жалким человеком. Ивар, ты не прославишься, потому что я этого не позволю.