Любовница по контракту
Шрифт:
– Да, – согласилась Зуки, надеясь, что на этом высказывания закончатся.
Керсти вопросительно взглянула на Зуки. Но та вряд ли смогла бы вынести допрос, не говоря уж о том, чтобы лгать своей невестке.
– Как твои успехи? – весело спросила Зуки. – Вообще.
– Вообще? – Керсти многозначительно взглянула на Зуки. – Прекрасно. А в частности – просто замечательно. Готова расцеловать этого Паскуале Калиандро. С тех пор как к нему перешла компания, Пьер стал другим человеком. Стонет иногда – не без этого, – но работает вовсю,
Керсти неожиданно покраснела до самых корней своих льняных волос и стала жутко молодой и хорошенькой.
– У нас теперь такие отношения, каких уже очень давно не было. Послушай, тебе удалось переменить тему, но признайся – у тебя сегодня действительно свидание?
– Нет, – покачала головой Зуки.
– Так почему же ты не приняла предложение Паскуале подвезти тебя домой?
– Потому что не хотела.
– И чем тебе не нравится синьор Калиандро?
– Он не в моем вкусе.
– Да будет тебе! Он нравится всем. А по тебе он просто сходит с ума!
– Вовсе нет, – мрачно произнесла Зуки, – он просто хочет затащить меня к себе в постель.
– Ну и что в этом плохого? – хихикнула Керсти. – В конце концов, все мужчины этого хотят, а большинство женщин с удовольствием соглашаются.
– В том-то и дело, – со вздохом ответила Зуки. – А я не хочу быть «большинством».
Керсти кивнула и понимающе взглянула на Зуки своими ярко-голубыми глазами.
– Ясно, – протянула она. – У нас откровенный разговор, да, Зуки? Единственный мужчина и единственная женщина?
Именно так. В двух словах Керсти удалось выразить то, о чем Зуки мечтала с тех пор, как встретила Паскуале Калиандро. Именно единственный мужчина и единственная женщина. И для этого понятия даже существовало одно слово. Замужество.
Зуки тупо кивнула.
– А откуда ты знаешь, что он не хочет именно этого? – настаивала Керсти.
Зуки вспомнила, о чем Паскуале говорил в зоопарке. О типе женщин, который его привлекает. О том, что пока не встретил той, с кем хотел бы провести остаток дней. Яснее выразить свои чувства и мысли было просто невозможно!
– Он мне сам признался, – ответила она прямо.
Каким-то образом ей удалось вырваться от Керсти, не расплакавшись, но, вернувшись домой, она решила доставить себе удовольствие и весь вечер попеременно то обзывала Паскуале Калиандро всеми мыслимыми ругательствами, то пыталась не разрыдаться, чувствуя себя жутко несчастной. А плакать ей было никак нельзя, потому что на утро была назначена съемка в отеле «Гранчестер» и Боже упаси, чтобы у нее распухли глаза.
Впервые за последнее время она заснула с мыслью о том, какое это безумие – делать свою карьеру на таком зыбком материале, как красота.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
На следующее утро Зуки, одетая в голубые шорты и голубую футболку, на которой золотыми буквами было начертано «Это Формидабль!», вошла в огромный зеркальный бальный зал отеля «Гранчестер», где должна была состояться съемка.
Паскуале был первым – и единственным – человеком, которого она увидела.
Нет, зал, конечно, был полон народа, но в поле зрения Зуки, как будто по предопределению судьбы, попала только его гордо поднятая голова.
Их взгляды встретились. В его глазах был вопрос, а в ее?.. Господи, что он прочел в ее глазах? Выдана ли она себя этим взглядом? Знал ли он, что один его вид вызвал волнение в ее сердце? Понял ли, что при виде приближавшейся к нему Стейси Ломас ее переполнило первобытное чувство ревности, накатившее на нее такой волной, что она готова была закричать?
Улыбаясь и кивая головой, он что-то ответил Стейси и направился к Зуки.
– Привет, bella! – тихо сказал он.
– Паскуале, – вежливо склонила она голову.
– Спала? – внезапно спросил он.
– Конечно, спала, – солгала она. – Почему ты спрашиваешь?
– Из-за этого. – Он слегка коснулся пальцем ее нежной кожи под глазами. – Даже косметика не может скрыть небольшой синевы.
О Боже! Вся ее красота летит к черту! Что толку разглагольствовать о своей карьере – если и дальше так пойдет, она вообще может оказаться без работы.
– А как же фотографии?
– Не беспокойся. При ярком свете ничего не заметно. Вряд ли кто-нибудь обратил внимание. Кроме меня, – тихо добавил он и одарил ее откровенно чувственной многообещающей улыбкой.
Мурашки пробежали по телу Зуки. У нее кружилась голова от самого его присутствия. Она чувствовала, что надо поскорее отойти от него, прежде чем она скажет что-либо непоправимо глупое, вроде того, что хочет, чтобы он на ней женился.
– Извини, Паскуале, по-моему, они готовы начать съемку.
– Погоди. – Он взял ее за локоть. – Давай сходим куда-нибудь после съемки.
– Нет, – не задумываясь, ответила она.
– Почему? Боишься?
Не просто боюсь – я в ужасе. Она хотела что-то ответить, но он прервал ее:
– Давай больше не будем играть в эти игры, Зуки. Мне нужно многое тебе сказать.
Его взгляд был прикован к ее глазам, и даже более волевая женщина вряд ли устояла бы, настолько он был завораживающим.
– О чем? – прошептала Зуки.
– Не сейчас. Тебя ждут. Сходим пообедать, ничего больше.
– Назови хотя бы одну причину, Паскуале, – тихо сказала Зуки.
– Мы оба этого хотим, – просто отозвался он, улыбнувшись. – И нам надо поговорить. К тому же обещаю быть образцовым джентльменом.
– Хотела бы я на это посмотреть, – съязвила она.
– Вот и увидишь. Пойдем, сюда идет Стейси. Начнем фотографировать.
Когда наступил перерыв, Зуки уже пожалела, что согласилась на ланч с Паскуале, но он отмел ее возражения и повел к лифту.
– Где мы будем есть?