Любовница. Книга 2
Шрифт:
Рука, накрывшая мне рот, лишила всяческой возможности строить планы на будущее вслух, а полный невыразимой горечи стон начальства, заставил задуматься о причинах его вселенской скорби. Нет, правда, чего он страдает? Хотя может причина в достаточно долгом времени ожидания?
– Виэль, – он скользнул губами по виску, словно целуя, – думаю, мне сейчас стоит уйти. Досматривай провал коронации до конца и возвращайся, нам нужно поговорить. И постарайся, никуда не влипнуть в мое отсутствие.
– Буду тиха как мышка, – заверила я начальство. – А вы уверены в провале коронации?
– Абсолютно, – погладив меня по плечам, прошептал лорд Эйн.
После чего отступил в толпу слуг и вообще как– то растворился, потому что стоило мне обернуться, я никого облаченного в маску уже не увидела. Зато ко мне вернулся Охард, и даже за руку взял и произнес:
– Чую, придется нам с тобой улепетывать.
Ну где– то глубоко внутри я тоже чувствовала что– то подобное, потому что Харниса явно не приведет в восторг мысль о рогах, а рогоносцы они беспричинно злы к окружающим, особенно к тем, кто у них корону спер.
– Улепетывать будем до конца коронации, так чтобы под шумок, – решила я.
– А мы до конца досмотрим, – решили разом слуги, – нас не тронут.
– Везет, – вздохнули мы с Охардом.
И вот тут, вот в этот самый момент, вдруг все началось.
Жрец, произнесший пафосную речь про " Льдов величие неоспоримо, необъятно, непогрешимо" и все это время простоявший в торжественном молчании гипнотизируя взглядом волшебную коронку в его руках, словно ждал пока она ему взаимностью ответит, вдруг поднял руки и собственно коронку над головой.
Толпа разом ахнула.
По тронному залу пронеслись мириады сверкающих серебряных снежинок и они закружили, завьюжили, образовали неторопливо– грациозный буран, затанцевали под куполом над троном, зазвенели... И все вокруг покрылось бликами, радужными отсветами с преобладанием голубого, на моей шубке такая игра отблесков вообще изумительно смотрелась, да и в целом все белое засверкало на всех! Красота была такая!
И тут жрец возвестил:
– Леди и лорды, льды избрали сэльдину!
Да быть не может. У меня как– то разом вся торжественность момента схлынула, несмотря на то, что казалось все действо только начиналось. Просто ну черт возьми, ну какая с этой дочери селедки сельдина? Нет, я в целом простила бы ей даже постельные кувыркания с Докерсом, хотя откровенно говоря, страшен предводитель подгорного народца, местами на каменюку ожившую похож, но то как она поступила и готова была поступить с шефом... Подло это, вот. Вот подло настолько, что даже слов нет. И к убийству старого сэльда явно Юалия с Харнисом лапы приложили. И вся та грязь, что они вылили на лорда Эйна совершенно незаслуженно и крайне гадко используя его благородство. И как после этого относиться к фразе жреца "Лишь те, в чьих сердцах пламя, а в глазах лед величия достойны править Исконным Зандаратом, колыбелью льдов"?! Ну черт возьми, ну нельзя же так!
Юалия, едва заметно нервничающая, после слов жуткого проповедника, тут же успокоилась, села приосанившись, почему– то на меня самодовольно и с явным чувством превосходства посмотрела. Харнис стоял за троном слева от Юалии и ухмыляясь смотрел на всех присутствующих с таким видом, что мол "Вот теперь мы с вами поговорим, вот теперь я вам устрою".
И к слову не одна я это поняла, стоящий рядом со мной лорд Тай прошептал обреченно:
– Начнутся репрессии.
Его супруга леди Тай добавила:
– Нам следует бежать до конца коронации, пока Харнис не захватил контроль над ртутными путями.
– Контроль у нас, – успокоила я пожилую парочку.
И зло посмотрела на Харниса. Харнис, как оказалось, уже давно смотрел на меня. А затем одними губами прошептал явно мне: "Тебе конец".
Злая я тоже одними губами спросила: "А тортик?"
Харнис усмехнулся так, что стало ясно из кого он тортик забацает.
И вот разумом понимаю, что ничего не будет, что мы уже победили и шеф теперь сэльд, но обидно– то как. И Харнис этот, который взял и убил лорда Эйна. Ведь убил же причем подло, если бы шеф домой не домчался, что бы с ним было? Меня даже затрясло при мысли, что шефа могло бы не быть... Не хочу об этом думать. Хотя конечно очень забавно, что меня больше пугает мысль о возможной гибели шефа, причем пугает гораздо больше, чем более разумное "а что было бы со мной, погибни Эйн". Просто на фоне возможной гибели начальства, все мысли о себе уже как– то пропадают... Черт, и вот кто бы мне сказал, что я тут делаю? Лучше бы вернулась домой и пошла что ли шефа бы обняла, исключительно чтобы удостовериться, что с ним таки все в порядке. Ну или посидела бы невдалеке, полюбовалась его страшненькой скуластой белой мордочкой и глазенками краснеющими в моем присутствии – прямо как признание моей исключительности, просто больше же Эйна никто кроме меня не бесит, так что я для него явно особенный кадр.
И вообще глаза б мои не видели торжества этих двух селедок подлых, я про Харниса и Юалию, хотя в принципе Харнис забавная селедка – рогоностная такая. Хм, рогатая селедка. Черт, бесят.
А жрец еще словно издеваясь, вещал над притихшим снежным народом:
– Леди и лорды, снега избрали сэльдину!
Толпа на миг затаила дыхание, а затем по рядам пронесся восторженный шепот.
– Все, это конец, – Охард сжал мою ладонь, – если избрали снега, это уже не изменить.
А болота ее случаем не избрали? И грязи там всякие? Нет, ну до чего же раздражает вся эта ситуация.
– Эйн сказал, что коронация сто процентов провалится, – упрямо заявила я.
– Виэль, – зеленомордый мой жених рывком развернул к себе, наклонился и прошипел, – снега избрали сэльдину, это уже все. Не отменить и не оспорить, это уже высшие силы вмешались, это Юалии только что передали власть казнить и миловать по собственному желанию. Фактически, теперь по ее приказу снега могут обагрить кровью, такой власти не было даже у покойного сэльда. И у его отца. И у отца его отца. Это власть, против которой даже твой страж бессилен. Нужно уходить, Виэль.
Да, все серьезно, тем более зная Харниса...
И тут торжественность обстановки как– то нарушил отдаленный топот. Лично я ничего не увидела, я тут не самая высокая, но Охард тихо охнул, а леди Тай, всхлипнув, ткнулась в плечо мужа лбом.
– Что происходит? – заволновалась я.
– Ххххарнис, – прошипел Охард, – он подготовился, тухлый рыбий хвост, здесь его личная гвардия, выходы все перекрыли.
А вот это было уже вообще не весело. Вообще как– то не радостно. Я повернулась, посмотрела на Харниса, тот сделал вид, что моего взгляда вообще не заметил, но его акулья ухмылка была прямым подтверждением обратного. Ой– ой, эдак он мне сейчас за разгром своей комнаты устроит, а у меня катаны в руках нету, и страж мой теперь как бы не спасет... Мама... в смысле шеф... в смысле... спасите кто– нибудь очень почетного и жизненно важного секретаря от участи быть фаршем...