Любовница. Книга 2
Шрифт:
Тут уж я молчать не стала, и тихо заметила:
– Он ударил шефа в спину, когда тот не мог ответить. Он Эйна оболгал и выставил его тупым солдафоном, прекрасно зная что благородство и забота о целостности Зандарата не позволят шефу ответить.
– Это было ради любви! – снова заорал Охард.
Ничего себе сила слова... Что ж там Харнис такого понаписал?
А дальше стало веселее!
– Я иду к нему! – Охард отпрянул от стола так, что стул с грохотом свалился. – Я должен быть рядом, такая любовь. Он не может без меня! Он достоин счастья. Он достоин искренних чувств и нежной любви, он несчастный. Он меня так любит!
У меня писчее перо выпало из рук, Докерс пробормотал "Приплыли".
А Охард, Охард ринулся к двери с криком:
– Любимый, я иду!
И он бы, несомненно, пошел, но тут до меня дошел идиотизм ситуации, и я заметила:
– Охард, я даже не буду говорить, что вы из разных биологических видов, я тебе просто напомню, что ты мужчина.
Но это вовсе не переубедило моего жениха, который воскликнул:
– Я мужчина, который умеет любить! Я сумею сделать его счастливым! Я...
И тут собственно я лично вспомнила и еще кое– что, что не преминула озвучить:
– И еще ты мой жених, и побег от меня к другому мужчине, это уже предательство.
Охард застыл в дверях с поднятой для следующего шага ногой. Развернулся, ногу опустил, посмотрел на меня больным взглядом, и взмолился:
– Виэль, отпусти меня.
И вид у него при этом был самый что ни на есть разнесчастный.
– Я бы эти письма все взял и спалил, – пробурчал Докерс.
– Вот и займись, – порекомендовала я.
Сама поднялась, подошла к невменяемому Охарду, и повторно напомнила:
– Ты мужчина, и он мужчина, тебя ничего не смущает?
– Для любви нет преград! – было мне ответом.
Ну нет, так нет.
– Пошли, – потребовала я, обходя жениха и выходя в коридор.
– Куда? – не понял он.
– Будем разрывать помолвку, – сдерживая ухмылку, сообщила я.
И повела его на третий этаж, слушая уже поднадоевшее:
– Он лучший мужчина в мире! Он так любит меня! Он такой благородный! И честный! Он прекрасен! Он бог! Он...
Ну и все в таком духе. Орал Охард будь здоров, все на повышенных тонах, каждая фраза истошное восклицание, в итоге когда подошли к железной решетке, открывающей путь в мир сплошных прелестей, у обоих снежиков в сером лица вытянулись окончательно.
– Открывайте, – скомандовала я, подойдя к решетке.
Они на меня странно посмотрели, но открыли. Девы, услышавшие как открывается решетка, повысыпали из комнат.
Охард продолжал вещать о своей великой любви к Харнису, девы завопив кинулись к открытой решетке, я посмотрела на стражей и скомандовала:
– Запихивайте.
И не подозревавший о подставе Охард был зашвырнут в обитель прелестей, после чего стражи сноровисто заперли дверь.
– Виэль! – возопил, подскакивая, влюбленный Охард.
– Мужик! – заорали прелести.
– Вот и я о том же, ты же мужик, Охард, – укоризненно напомнила жениху. И скромненько отошла в сторонку.
Там, за решеткой, сначала послышался истошный вопль зеленомордого:
– Нет. Нет!
А через минуту уже было:
– Оу...
– Ооо...
Ну и закончилось все полным блаженства:
– Да... Да– да, еще... О да!
Стражники переглянулись и ближайший ко мне произнес:
– Совсем другое дело, а то слушать противно было про его большую любовь к другому мужику.
– Я так думаю, это было действие приворота, – поделилась своими мыслями со снежными.
– Да, похоже на то, – согласились они. – Этого вытаскивать?
– Ага.
Через минуту помятый, в слегка порванной местами одежде и весь покрытый засосами Охард, покачиваясь стоял перед мной, очень укоризненно на меня глядя.
– Что опять не так? – возмутилась я.
– Да мы только начали переходить к самому интересному, а ты?! Не могла подождать еще хотя бы минут пять?
Нормально так.
– Знаешь ли, судя по твоим стонам и восклицаниям, у вас там все уже было, – язвительно заметила я.
– Да ничего не было, мне просто грудь дали потрогать! – Охард насупился, затем глубокомысленно заметил: – Женская грудь лучшее лекарство для мужчины.
– Ага, – разом подтвердили оба стражника, и мечтательно так заулыбались.
Нет, никогда мне их не понять.
В итоге мы с Охардом вернулись в кабинет, где застали сжигающего в камине письма Докерса, и стоящего с задумчивым видом над кучей цветов шефа. При нашем появлении, лорд Эйн обернулся, глянул на меня, на Охарда, нахмурился. Охард почему– то икнул словно с перепугу.
– Проверяли чудодейственность воздействия обнаженной женской груди на мужчин, – сообщила я.
Шеф нахмурился сильнее.
Охард, совершенно побелев, от чего его кожа приобрела бело– зеленоватый оттенок, привалился к стене и начал сползать по ней.
– Последствия? – догадалась я.
Он, сжавшись, в ужасе смотрел на моего снежного лорда, и на меня даже не среагировал.
– Пришлось для промывки мозгов засунуть его на третий этаж к прелестям, – пояснила я шефу окончательно. – Знаете – подействовало, он опять вменяемым стал.
– То есть это не твоя грудь в испытаниях участвовала? – уточнил Эйн.
– Нет, – я вдруг поняла, что кажется даром Охарда наверх таскала. С другой стороны лично у меня совершенно не возникало желания позволять жениху трогать грудь почетного личного секретаря.