Любовница. Война сердец
Шрифт:
София посмотрела на него одновременно печально и встревоженно, но не отвела глаз.
— Могу я вместо этого задать другой вопрос? Он очень простой. Когда это дело закончится, когда я вернусь, могу я надеяться, что мы сможем вернуться к нашему прежнему доброму взаимопониманию?
Ее ответ последовал незамедлительно.
— У тебя даже нет необходимости спрашивать об этом. Это именно то, чего хочу и я сама.
В этот момент Делия Гоулдинг прошла мимо под руку с офицером гренадерского полка. Себастьян понял, что она услышала по меньшей
Однако именно сейчас Себастьян не мог отойти, чтобы схватить Делию за руку, потому что к нему подошел адмирал и сказал в своей мягкой благородной манере, что ему приятно было наблюдать, как танцует его дочь. Они поговорили некоторое время, а затем неожиданно стоящие рядом замолчали, и даже танцоры, кажется, начали спотыкаться: в комнату вошел герцог Веллингтон. Дочь хозяйки бала, леди Георгиана, сразу же прервала танец и подошла к нему. Все видели ее обеспокоенное лицо и знали, о чем она будет спрашивать.
Герцог поклонился и спокойно улыбнулся ей. Он был немногословным человеком, но любил женское общество, его выбор подруг в Брюсселе уже шокировал английских матрон; он ответил ей коротко, но вежливо. Герцог не выглядел уставшим, и прекрасная кожа на его аристократических скулах имела свежий оттенок, который опровергал волнение предыдущих нескольких часов.
Танец возобновился, и веселье продолжилось. Вскоре после этого по ступенькам главного входа вбежал курьер и попросил разрешения поговорить с герцогом Веллингтоном. Себастьян, стоя рядом, без проблем подслушал: путь к побережью был чист, и не было никаких французов к западу вокруг Монс. Наступление Наполеона, должно быть, все-таки нацелено на Брюссель.
Приказы были розданы, и грохот барабанов, сигнальных труб и свистков прокатился по городу, когда сыграли подъем. Присоединившись к Меткалфам на заднем плане, Себастьян мог видеть, как помощники герцога кружат по зале и тихо разговаривают с разными командирами. Мужчины начали удаляться, снимать в вестибюле свои бальные туфли, надевать ботинки и спешить обратно к своим полкам.
Офицер из Камерунского полка, которого знала София Гамильтон, подошел, чтобы пригласить ее на следующий танец. Прежде чем принять предложение, она посмотрела на Себастьяна, и тот воспользовался моментом, чтобы ретироваться.
— Я должен идти. Я только поздороваюсь и попрощаюсь с миссис Гоулдинг, а затем уйду.
Себастьян был доволен своим тоном: легкий, но подразумевающий глубокое, скрытое сожаление.
София отреагировала по-доброму, ее взгляд был полон участия. Да хранят тебя небеса, кузен Себастьян. Он склонился над ее рукой, когда адмирал сказал хрипло:
— Мы гордимся вами, сэр. Бог в помощь!
Ему потребовалась минута
Когда Себастьян подошел к ней, молодой офицер как раз собирался пригласить ее на очередной танец, поэтому он поспешил перехватить инициативу. Делия была немного раздражена этим, а офицер — и сильнее того.
Она посмотрела на него с вызовом, когда он увлек ее на танец. Это был вальс, который Делия танцевала великолепно, ее гибкая талия извивалась под его ладонью.
— Бедный мальчик. Тебе повезло, что я не устроила сцену. Ты никогда не мог помыкать мною, поэтому не начинай этого сейчас.
— Вот как ты приветствуешь меня, после того как я провел все время, думая о тебе?
— Обо мне? А ты не имеешь в виду леди Гамильтон?
— Мы родственники. Человек не думает о своих родственниках, он их терпит.
— О! — произнесла она мягко. — Значит, ты никогда не испытывал искушения реорганизовать их незначительные жизни?
Себастьян спросил лениво, ведя ее через водовороты танцоров:
— Что ты имеешь в виду?
Делия не ответила, и он внимательно посмотрел на нее. У нее было такое выражение лица, как будто она сожалела о том, что задала этот вопрос. Совершенно правильно, однако. Демонстрировать ревность всегда было ниже ее достоинства; это было одной из черт, за которые он ею восхищался.
На этом беседа увяла. После того как Себастьян отрицал свой интерес к леди Гамильтон, ему больше нечего было сказать. Если бы он стал настаивать на предмете, это только снова сделало бы Делию подозрительной. Две женщины, очевидно, сблизились после того, как он их видел вместе в последний раз, но как бы Делия ни давала выход враждебности против него, он не мог предположить, что она станет обсуждать свой бомбейский адюльтер с Софией Гамильтон. Она должна знать, что сразу же потеряет уважение леди, если сделает это.
После нескольких минут молчания Делия заговорила. Она смотрела не на него, а на водоворот людей вокруг них, и он не мог сказать, был ли влажный блеск в ее ярких карих глазах вызван эмоцией или энергичным движением танца. Она сказала:
— Я любила тебя когда-то.
Себастьян почувствовал холод.
У нее был озадаченный тон, что заставляло ее выглядеть моложе, менее изощренной, больше похожей на уязвимое создание, с которым он впервые познакомился на поле для игры в крикет в бомбейском клубе.
— Я, действительно, любила. Единственное, чем я могу объяснить это, — ты казался мне другим человеком.
Он был растерян, поэтому ухватился за единственную доступную нить:
— Мы все меняемся, Делия.
Она насмешливо улыбнулась.
— Или мы остаемся точно такими же. Но некоторым людям требуется очень-очень много времени, чтобы понять нас.
— Ты пытаешься сказать, что я не любил тебя? К добру или к худу, мадам, но я любил. — Было удивительно, что прошлое немного ранило его. Но она первая начала это.