Любовница
Шрифт:
Сол вышел навстречу ей.
Когда она увидела его, на ее лице появилось выражение огромного облегчения, как у матери, чье своенравное дитя пропало, а теперь нашлось.
– Сол! – произнесла она. – О Боже! Слава небесам!
Он обхватил рукой ее хрупкие плечи.
– Итак? Как прошел вечер, мой маленький маэстро?
Глава 31
Сол снял лыжный домик, примостившийся высоко в горах над озером Грюндлзее восточнее Зальцбурга. Горы амфитеатром спускались
По утрам альпийские склоны ослепительно сверкали. Белоснежный наст был перечеркнут сетью сероватых зигзагов, идущих вдоль лыжных трасс.
Домик представлял собой невысокое деревянное шале, построенное на плоской горной площадке. Шале окружала обнесенная перилами терраса, постоянно залитая солнцем.
Тэра любила стоять по утрам на террасе и смотреть вниз на озеро. В прозрачном воздухе стоял свежий запах мороза и сосен.
Внутри шале было тепло и уютно. Центральное отопление, камин. Телевизор, радио, автоответчик, факс.
Ситуация была почти идиллической. Хотя Алессандра, по-видимому, так не считала. Она с удовольствием училась кататься на лыжах, но все остальное время бродила вокруг шале с несчастным видом. И молчала.
Ее прогноз насчет того, что отец бросит ее ради собственных лыжных интересов, не оправдался. Он вел себя безукоризненно.
Каждое утро он отводил ее на занятие с инструктором и сам оставался поблизости, наблюдая и подбадривая.
Тэра чувствовала, что он изо всех сил старается играть роль хорошего отца. Но, возможно, именно заметные внешне старания все и портили. Возможно, Алессандра не привыкла быть в фокусе родительского внимания и чувствовала себя неловко. Возможно, она просто скучала по Тоске.
Каковы бы ни были скрытые причины, но в результате Тэре казалось, что она живет на пороховой бочке.
Тэра не пыталась сама встать на лыжи, давно решив, что этот вид спорта слишком холодный, мокрый и опасный, чтобы нравиться ей. Она и без того приятно проводила время – читала, гуляла, потягивала кофе в безумно дорогом кафе у вершины лыжного подъемника.
Утром на пятый или шестой день отдыха, когда она одевалась, чтобы, как обычно, выйти на террасу и полюбоваться восходом солнца, ее отвлек телефонный звонок. Было семь тридцать утра. А звонившим был Роланд Грант.
– Ты сидишь? – спросил он. – Если нет, то лучше сядь. Ты одна?
– Да, да. Роланд, я начинаю нервничать.
– Вчера поздно вечером объявлены лауреаты премии "Золотой граммофон". Твой видеодиск "Летучий голландец" – в их числе.
– О-о, – только и сказала Тэра.
– Я ожидал другую реакцию, – заметил Роланд со сдержанным юмором.
– Это тот самый случай, когда не знаешь – смеяться или плакать.
– Плакать? Такая новость даже мертвого заставит кричать от радости.
Тэра неопределенно хмыкнула.
– Сол где-то рядом? – поспешно спросил Роланд. – Просто скажи, да или нет.
Тэра отняла трубку от уха и прислушалась. До нее доносилось гудение водонагревателя в душе и шипение горячей воды.
– Да. Но я пока могу разговаривать.
– Проблема в этом? Ты не знаешь, что подумает Сол? Как он отреагирует?
– Разумеется!
– Ты беспокоишься, что он почувствует себя обойденным? Давай не будем об этом Тэра!
– Но, Роланд! Этот видеодиск был его детищем. Пока я не выхватила его у него из рук.
– Пока он не ушел, оставив его на твое попечение.
– Если бы все было так просто!
– Тэра, я уверен, что Сол будет аплодировать твоему успеху. В любом случае ты много сделала для подготовки этого спектакля. Не надо принижать себя.
– Нет, нет. Боже упаси. – Она громко рассмеялась.
– Важно то, что именно ты провела заключительную репетицию перед съемкой и ты дирижировала спектаклем. Ты собрала все воедино и заставила зазвучать. И сделала это с огромным успехом.
– Спасибо. – Тэра улыбнулась в трубку. Едкой и иронической улыбкой. Она понимала, что Роланд закусил удила.
– Сол будет вознагражден за свое участие, – настаивал Роланд. – Но это твоя премия. Только твоя.
"О Боже! " – мысленно произнесла Тэра.
– Сол слишком великий человек, чтобы бросать тень на твой успех, – сказал Роланд.
– Да, конечно, – согласилась Тэра. Она решила, что не стоит ничего прямо говорить Роланду об ее растущем беспокойстве по поводу Сола. О том, каким он стал хрупким и ранимым. Как он иногда впадает в мрачное настроение и замыкается в себе.
Это были глубоко личные впечатления. А если уж это перейдет во что-то более серьезное, Роланд скоро сам все почует.
– Я просто не привыкла находиться в центре внимания, - сказала Тэра, надеясь, что этот ответ удовлетворит Роланда.
– Ну, я надеюсь, мы это скоро поправим, – ответил он.
Тэра положила трубку, искренне радуясь, что Сол не присутствовал при этом телефонном разговоре. Новость о премии потрясла ее. Обрадовала, шокировала, встревожила.
Она пыталась предугадать реакцию Сола. Она не сомневалась, что внешне он выразит восхищение, тепло поздравит ее.
Но что он будет чувствовать в душе? Решит, что его молодая, неискушенная любовница обыграла его в его собственной игре? Что, если он воспримет это именно так? И как только он вынесет это? Вдруг он возненавидит ее?
У нее вырвался тревожный вздох. Она поняла, что ей необходимо побыть одной, чтобы разобраться в своих чувствах. Все тщательно обдумать, прежде чем сообщить новость Солу.
Тэра прошла на кухню и торопливо написала записку, оставив ее на кухонном столе рядом с кофейником.
Мои самые дорогие двое, я ушла на прогулку. Завтракайте без меня. Скоро вернусь. Крепко целую…
Она вышла из шале, прошла через площадку для стоянки машин. Отсюда начиналась дорога, которая, извиваясь, спускалась по склону горы в лежащую внизу деревню.