Любовничек
Шрифт:
Я сел на кровать и закурил сигару.
– Что ж так херово-то… Мне так плохо… - Ленка повернула ко мне бледное лицо.
«Сказать ей сейчас?» - подумал я. И тут увидел Гришин телефон. Я подошел к тумбочке и набрал номер его комнаты.
– Да? – удивленным голосом спросил он.
– Гриша, ты у нас тут телефон забыл! – как можно более спокойным голосом сказал я, ожидая чего-то неприятного.
– Точно… Ну я сейчас зайду… Или ты принесешь? – спросил он, явно не горя желанием вновь увидеть Ленкины страдания и их последствия.
–
– Выключи свет, а то у нас тут как в операционной! – прошептала Лена и отхлебнула несколько глотков из бутылки с водой.
Я выключил свет. В этот момент в дверь постучали, и я, взяв телефон, пошел открывать.
– Ну, как там Лена? – с фальшивой озабоченностью спросил Гриша, потными руками выхватив у меня телефон.
– Плохо… - мрачно констатировал я, тем более что в этот момент, судя по звукам, ей действительно было очень плохо.
– Ну, я пойду? – сказал он.
– Иди… У тебя во сколько автобус? – зачем-то спросил я.
– В одиннадцать… А у вас? – Он положил свой телефон в карман.
– И у нас. Спокойной ночи! – сказал я.
– Ага… Спокойной. – Гриша ушел по коридору, а я закрыл дверь и повернул замок.
Ленка встала с кровати и неверной походкой удалилась в туалет.
Я оглядел номер. Везде валялась одежда, обувь, зарядки от телефонов и куча всякого хлама, который мы сюда притащили. По-хорошему, надо было все это как-то собирать, потому что утро обещало быть мучительным.
– Мне так плохо, господи… Я такая дура… Ой, мама… - Ленку снова стало тошнить.
Я вышел из туалета. В комнате, освещенной только сиянием работающего на беззвучном режиме телевизора, ощутимо пахло перегаром и человеческими выделениями. Дверь на балкон была открыта, но на улице стояла духота, и пользы от открытой двери не было никакой. Я на полную мощность включил громыхающий кондиционер и закрыл дверь.
Навалилась какая-то дикая нечеловеческая усталость. Захотелось лечь спать, свернуться калачиком и проснуться уже в следующем дне, который обещал быть не таким грустным, как прошедший.
22.
Меня разбудила знакомая по трудовым будням мелодия будильника. Доли секунды я выпутывался из какого-то липкого и бессвязного сна, потом открыл глаза и сразу забыл его. Осталось только бесформенное неприятное ощущение.
Во рту тоже было неприятно. Я сразу вспомнил весь вчерашний вечер и мучительную ночь: Ленку долго тошнило и отпустило уже ближе к утру. Я как раз ушел ополоснуть ведро и, вернувшись с ним, увидел, что она наконец заснула. Лена лежала на краю кровати в позе эмбриона. Я прикрыл ее одеялом, лег и, похоже, сразу заснул.
Я посмотрел на часы. Было шесть часов утра. Голова гудела - я совершенно не выспался, но настроение было все-таки замечательное, даже несмотря на неприятный запах и жуткую духоту в номере. Кондиционер я в итоге выключил, потому что
Я встал и пошел в туалет. В зеркале я без особого удивления увидел помятого и опухшего мужика. Кожа на лице была сухая, как будто покрытая косметической маской. На щеке и носу вскочили розовые прыщи, еще несколько мелких виднелось под щетиной. Волосы были взлохмачены. В общем, таким инфернальным красавцем я себя давненько не видел.
Тем не менее у меня была горячая вода, шампунь, новая бритва и хороший лосьон. Минут через десять я закончил бриться, отточенными за многие годы движениями выдавил прыщи, обильно протер лицо лосьоном и причесал мокрые волосы.
– Уже утро… - Ленка щурилась от яркого солнца. После тяжелой ночи она была болезненно бледной даже сквозь загар и казалась отощавшей.
– Да, вставай, надо вещи собирать! – оптимистичным голосом сказал я и включил телевизор. Комната наполнилась бодрым бубнением усатого турецкого диктора, что-то читавшего по бумажке.
– Мы сегодня улетаем? – Ленка встала и поплелась в туалет.
– Да, у нас три часа на сборы! – Я открыл балкон.
– Господи, какой ужас… Мне так плохо… А как подумаю о возвращении – просто сдохнуть хочется… - Она села на унитаз.
Тут я вспомнил, что так и не сказал ей ничего про ролик. С другой стороны, я уже не был так уверен, что он может нам помочь. Тем не менее других козырей у нас не было.
– Слушай, может быть, не все так плохо. Вчера я кое-что сделал, и, возможно, мы сможем выпутаться из ситуации.
Ленка подняла голову и посмотрела на меня.
– Ты убил его? – с надеждой спросила она.
– Нет, но, возможно, это даже лучше… - без прежнего задора продолжил я. – Хочешь выпить?
– Нет уж… Говори, что ты сделал? Ну?
Я рассказал ей про телефон и ролик на нем. Она некоторое время молчала.
– Покажи мне это… - Ленка подошла ко мне.
– На, если хочешь...
– Я включил запись, отдал ей телефон и сел на кровать.
– Какой ужас… Я ничего не помню почти… И что хорошего? Блин, я теперь точно попадаю… - Она обреченно села рядом.
Надо было срочно изложить ей план спасения.
– Смотри, все не так плохо. Помнишь твой начальный план? Тогда все уперлось в то, что твои слова легко опровергнуть… Теперь у нас есть доказательства, что это он тебя трахал, понимаешь? То есть если он начнет что-то рассказывать, то он сам и окажется виноватым, понимаешь? Он может что угодно рассказывать, но это он тебя трахал! – выпалил я. Однако моя речь даже мне не показалась вдохновляющей.
– Трахал, трахал… А ты весь в белом. А я вся в дерьме… Хорошо придумал… Любовничек… – Судя по пессимистическим интонациям, ситуация выходила из-под контроля.