Любовник для Курочки Рябы

Калинина Дарья Александровна

— Боже мой! — наконец воскликнул Карл, останавливаясь и оборачиваясь к Марише. — Ну почему стоит тебе вмешаться, как сразу же появляются трупы?

Мы вздрогнули и огляделись по сторонам. Хорошо, что в холле было пустынно. А не то старания Грека скрыть факт смерти Густава пошли бы насмарку из-за несдержанности Карла.

— Кто тебя просил тащить этого бедолагу на непонятный остров без всякой охраны? — продолжал нападать на свою жену Карл.

— Какую еще охрану ему нужно было? — возмутилась Мариша. — Да тут такие дела творятся, что, если хочешь знать, к каждому нужно

охрану приставлять! И ты вообще хоть бы спросил, как мы тут поживаем? Мы с девочками, между прочим, чуть не утонули, дважды едва было не сломали себе шею или другую важную часть тела, и к тому же этой ночью в нашу знакомую стреляли.

От перечисленных несчастий, которые свалились нам на голову, Карл неожиданно притих и сказал:

— Пойдем отсюда!

— Куда это? — воинственно спросила Мариша.

— К вам в номер, — сказал Карл. — Там поговорим.

— Там нельзя, — возразила я. — Там Юлька утешает Кати.

— Как? — воскликнул Карл. — Кати еще тут?

— А куда ей деваться? — удивилась Мариша.

— Тогда быстрее к ней! — воскликнул Карл.

И, стащив свою жену с диванчика, начал подталкивать ее в сторону лестницы. Пришлось подчиниться грубой силе. На лестнице нам встретилась Тата. Она удивленно посмотрела на Карла, тащившего Маришу за собой.

— Это мой муж, — успела сообщить ей Мариша. — Он приехал меня навестить.

— Милости просим, — пробормотала Тата.

И на ее лице отразилось сомнение, так ли это хорошо, что на острове появился новый постоялец. Как ни крути, а еще одна потенциальная жертва для неведомого преступника. Но вслух она ничего не сказала, и мы продолжили путь до нашего номера.

Как только мы очутились в номере, Карл первым делом кинулся к Кати. И что бы вы думали? С выражением соболезнования?

Ничуть не бывало!

— Кати, Густав перед смертью не оставлял тебе каких-нибудь записей? — спросил он у нее.

Ну, вы видели такого черствого человека! Одно слово, полицейский!

— Нет, — ошеломленная натиском Карла, покачала головой Кати. — Какие записи? И как он мог знать о том, что умрет?

Он же всего лишь пошел за моей шалью.

И она горько разрыдалась.

— Кати, Кати! — нервно запрыгал перед ней Карл. — Я понимаю твои чувства. Но прошу тебя, соберись ради всего святого. И ответь мне, не говорил ли тебе Густав, что если с ним что-нибудь случится, то ты должна передать мне кое-что.

— Что.., кое-что? — сквозь слезы спросила Кати. — Выражайся ясней!

— Нет, ничего, — со вздохом сказал Карл. — Раз ты не понимаешь, видимо, он ничего не просил мне передать.

И Карл погрузился в мрачную задумчивость.

— Карл, — рискнула прервать ход его мыслей Мариша. — Ты нам объяснишь, в чем дело?

— А?! — очнулся Карл. — Ты о чем?

— Ну обо всем, — сказала Мариша. — То, что ты примчался сюда на остров, едва узнал, что и Густав тоже тут. То, что ты требуешь от Кати какие-то записи покойного. Что все это значит?

— Мариша, что ты опять себе вообразила? — сделал удивленное лицо Карл. — Я примчался на остров, потому что тут Густав? Что за чушь? Да ты хоть помнишь, что ты сама наговорила мне на автоответчик?

Что тут у вас случилось убийство, что вашего друга арестовали, что твою подругу тоже подозревают в убийстве. Какие-то пропавшие трупы. Как я мог не примчаться?

Нам всем троим, за исключением Кати, которая предавалась своей скорби и до остального ей дела не было, стало очевидно, что Карл врет. По какой-то причине он не хочет раскрывать нам причину своего интереса к Густаву.

— А где вещи Густава? — неожиданно спросил Карл.

Мы переглянулись. Что же, Карл, мыслишь ты правильно, но немного опоздал.

— Вещи Густава у него в номере! — сладким голосом сказала Мариша. — Ключ тебе дать?

Карл кивнул.

— Кати, ты не будешь возражать, если я осмотрю ваш номер? — спросил он у девушки.

Кажется, Кати это предложение шокировало. И она начала возражать и даже очень решительно. Но Карл настаивал, напирая на то, что случилось убийство и он как полицейский обязан попытаться его расследовать. В общем, в конце концов Кати пришлось дать свое согласие. Но, кажется, она не слишком доверяла Карлу, потому что пошла вместе с ним, хотя Карл и уверял, что это совершенно лишнее и лучше бы ей побыть с подругами. То есть с нами. Тоже мне, нашел подруг для бедняжки.

— Как вы думаете, Карл догадывается, кто мог желать смерти Густава? — спросила Юлька, когда Карл и Кати вышли из номера.

Мы с Маришей мрачно кивнули.

— А как бы нам это из него вытянуть? — снова спросила Юлька.

Лично я этого не знала.

— Пока мы с вами продолжаем действовать самостоятельно, — сказала Мариша. — Если Карл будет и дальше скрытничать, то обойдемся и без него. Мы уже знаем достаточно. И у меня есть одна мысль, как заставить Карла разговориться. Но для этого нужно подождать, пока он закончит обыск. А ты, Даша, иди на пляж и высматривай там мужчину, который мог быть твоим ночным визитером.

— Я одна боюсь, — поежилась я.

— Не выдумывай чепухи! — возмутилась Мариша. — Никто тебя днем на пляже не обидит.

— Даша, я могу сходить с тобой, — предложила Юлька.

— Отлично! — обрадовалась Мариша. — А я загляну на кухню и попытаюсь выяснить все, что там говорят про это злосчастное оливковое масло.

Таким образом наши пути разошлись. До обеда оставалось еще около полутора часов. Поэтому на пляже было многолюдно.

Мы с Юлькой честно прошлись до Большой бухты, понаблюдали за людьми, играющими в пляжный волейбол, за катающимися на водяных горках и за прыгающими с трамплина. Но ни одного мужчины со знакомым мне по прошлой ночи силуэтом я не увидела.

Мы еще немного побродили по берегу моря. Оказалось, что за Большой бухтой есть еще серия маленьких бухточек и участков дикого пляжа. Тут мы никого, кроме проносящихся мимо нас на водных мотоциклах, не увидели, заскучали и вернулись обратно.

— Я все думаю, — неожиданно сказала Юлька, — что за нелепая идея поливать маслом ступени на лестнице?

— Это ты о чем? — спросила я.

— Ну помнишь, когда мы пошли встречать катер, на котором приплыли Густав и Кати, и поскользнулись. Носильщик Дима тогда еще сломал себе руку.