Любовник в отставке
Шрифт:
Пальто она выбросила в воду, предварительно тщательно вытерев его рукавом лезвие кинжала. Она толком не осознавала, зачем вообще его взяла. Просто ей хотелось запутать все как можно сильнее, а заодно сделать все, чтобы на нее саму никто даже и случайно подумать не мог.
После этого Вероника поймала на шоссе попутку, направлявшуюся в Тарасов, вернулась в свою квартиру и легла спать. Нельзя сказать, чтобы она спала спокойно, всю ночь ее била нервная дрожь. Но в принципе, все оказалось не так сложно, как она предполагала.
Главное, что согревало ей душу, — Ариф теперь ее. Теперь уже никто не сможет ей помешать владеть им. Они смогут пожениться — ведь Даши больше нет, а Вероника — свободная, привлекательная и богатая. Зачем же Ариф станет отказываться от нее?
Да, поначалу все оказалось так, как она и замышляла. Ариф, намучившись на допросах в милиции, наконец-то был оставлен в покое, поскольку у него на время убийства было алиби. Не случайно же Вероника выбрала для совершения убийства именно этот вечер! Правда, того трепетного отношения, которого она ждала от него, она так и не получила. Но главное, что он был рядом с ней и не собирался уходить. Теперь она держала его крепко.
Дальше начались проблемы в отношениях с отцом, которые, в сущности, мало ее волновали. Во-первых, отец отобрал у нее квартиру, которую снимал за свой счет, во-вторых, сильно урезал денежное содержание, в-третьих, постоянно капал на мозги, требуя расстаться с Арифом.
Но больше всего удручало и настораживало Веронику поведение делового партнера отца, Рауфа Амирбекова. Как-то раз, ближе к весне, Ариф рассказал ей о том, как к нему пришел Рауф и сообщил, что занимается расследованием убийства Даши. И более того, что он считает убийство делом рук Буракова.
Вероника оторопела. Она, никак не ожидавшая подобного поворота, раскричалась и устроила скандал. Истерика была вызвана тем, что Вероника растерялась. Ариф же, не знавший причин, был поражен ее реакцией.
— А чего ты так переживаешь-то? — спросил он.
— Потому что ты поливаешь грязью моего отца! — дрожащим голосом сказала Вероника.
— Ой, уж сколько он меня поливал! — простер тот руки к потолку. — Я же стерпел и не умер.
— Ну и молодец, — отозвалась Вероника.
С тех пор мысль о том, что Рауф Амирбеков проводит какое-то свое расследование, не давала ей покоя. Она знала Рауфа как человека умного и методичного, умеющего неуклонно идти к своей цели и достигать ее. Вероника разволновалась всерьез. Даже если никому не придет в голову, что это она убила Дашу, даже если ее отца не осудят за недостаточностью улик, все равно выходит плохо. Ведь неизбежно всплывает семейная тайна Бураковых — то, что Павел Андреевич — отец ребенка Даши. Это же позорище! Да и с пуговицей она, кажется, погорячилась. Действовала наобум. Этот поступок и впрямь может обернуться против ее отца.
Веронику терзали противоречивые мысли. Порой она злорадно думала: «Вот и хорошо. И пусть! Пусть папаше достанется, этому старому кобелю! Будет думать в следующий раз, прежде чем заводить шашни с молодыми шлюшками!»
Потом она останавливала саму себя, убеждала, что нельзя этого допустить. Кроме того, ею владел страх за собственную судьбу. Как ни пыталась она убедить себя, что против нее нет никаких улик, — увы! — где есть место страху, нет места разуму. Вероника стала откровенно бояться Рауфа.
А тот приезжал к ней с Арифом часто и каждый раз становился все мрачнее и мрачнее. Настроение родственника совсем не радовало Веронику. Через Арифа она узнавала о том, что за разговоры происходили между ним и братом, поэтому ей было известно, что расследование Рауф продолжает и бросать его не собирается.
Мрачных мыслей становилось все больше. Пожалуй, пришло время остановить Рауфа. Но как? На ум приходил только один вариант…
Поначалу Вероника отмахивалась от него, первое убийство и так подействовало на нее не самым лучшим образом: она стала нервной, дерганой, кричала на Арифа, потом плакала и просила прощения. Она начала принимать успокоительные, но они не помогали.
Когда Рауф обвинил ее отца в преступлении — практически напрямую, на ее глазах, ведь Вероника слышала через кухонную дверь их разговор, она поняла, что пути к отступлению нет. Что придется воспользоваться тем самым крайним вариантом, который напрашивался сам собой.
Кинжал она спрятала на даче, закопав его в землю. Теперь пришло время достать его. Вероника выкопала кинжал и, завернув в тряпку, положила в карман. Она твердо решила избавиться от настырного азербайджанца, который своей тягой к правде стал для нее опасен.
Убить Рауфа оказалось совсем несложно. Она опять приехала в Потаково, позвонила ему домой и обеспокоенно сказала, что с Арифом случилось страшное. На его вопросы она ответила, разыгрывая обычные в таких случаях женские рыдания, что Ариф с кем-то подрался и теперь вынужден скрываться от милиции и что Вероника спрятала его в старом доме своей мачехи Ирины Владимировны, который после отъезда ее в Тарасов пустует. Рауф, озабоченный судьбой брата, откликнулся на ее просьбу о встрече. Ничего не подозревая, он поехал вечером на окраину Потакова по указанному Вероникой адресу.
Там Арифа, естественно, не было. Вероника вышла к нему в прихожую дома Бархударовых, подошла вплотную и в ответ на его вопросительный и недоумевающий взгляд вонзила кинжал ему в сердце.
Ей пришлось повозиться, закапывая труп Рауфа во дворе. Физическая работа измотала ее, но Веронику грела мысль о том, что теперь уже никто ей не угрожает. О том, что она назначила встречу Рауфу, вряд ли кто-нибудь знал. Веронике было известно, что азербайджанские мужья никогда не говорят своим женам о том, куда они направляются и зачем.
Вероника вернулась в Тарасов и снова зажила обычной жизнью, по-прежнему ни у кого не вызывая подозрений. Так было до самого последнего момента, когда Ариф во время их скандала у тетки заявил ей, что подозревает ее в убийстве Даши. Видимо, до него дошло, что деньги, на которые они жили долгое время, давал совсем не Бураков.
После этого скандала Вероника вспылила. Она поняла, что, видимо, их отношениям все-таки пришел конец. Потому что как ни крути, а собственная свобода и безопасность дороже, чем самое беззаветное чувство к мужчине.