Любовники и лжецы. Книга 2
Шрифт:
Теперь он запирал ее. Джини тихо застонала от ужаса, услышав, как лязгнул замок, в котором ключ повернулся сначала раз, потом – другой. Затем шаги удалились на задворки коттеджа. Она на ощупь отправилась на кухню, больно ударившись по пути о край стола Черный ход был заперт, но ключа в скважине изнутри не оказалось. Из-за заколоченных досками окон теперь явственно слышалось, как кто-то бродит по двору. Открылась, а потом захлопнулась дверь сарая. Шаги приблизились к черному ходу. Потом послышался другой звук – словно подтащили, а потом подняли что-то тяжелое.
Все еще зажимая себе рот рукой, Джини прильнула к двери, прислушиваясь к происходящему. Сквозь доски до ее слуха донеслось
По ту сторону двери кто-то был. Он выжидал. Чего?
Глава 34
Стрелки часов достигли шести и двинулись дальше. Паскаль сидел и ждал в розовой спальне на втором этаже. В пятнадцать минут седьмого он сошел вниз и начал прислушиваться, не подъедет ли к входу такси. Прошло тридцать минут, сорок пять, час. Его мозг бился в догадках, придумывая одно за другим объяснения тому, что могло задержать Джини. Конечно же, на Пэддингтонский вокзал поезд прибыл вовремя, а вот такси Джини сразу поймать не смогла. Или нет… Скорее всего опоздал поезд. Воображение услужливо нарисовало вагоны, неподвижно стоящие на путях. Какая-нибудь ерунда – и вот тебе, задержка минут на десять-пятнадцать. Потом Паскалю пришлось представить опоздание посерьезнее. В половине восьмого, когда его воображение иссякло, он позвонил на вокзал. «Поезд отправлением из Оксфорда в четыре тридцать прибыл вовремя», – прозвучал в трубке металлический голос. Паскаль почувствовал первые симптомы тревоги, но попытался успокоиться. Уточнив вечернее расписание поездов на ветке Оксфорд—Лондон, он занялся расчетами. Если Джини опоздала на этот поезд и села на следующий, ее следует ожидать около восьми. Некоторое время эта мысль поддерживала в нем оптимизм. Но стрелки часов все с той же неумолимостью миновали и восемь.
Он снова поднялся наверх, в темную спальню, и, припав к видоискателю, еще раз внимательно изучил тупик. Все те же тишина и покой. Ни в одном из соседних домов так и не появилось никаких признаков жизни. Ни в одном из окон даже на секунду не вспыхнул свет. Паскаль навел объектив вначале на крыльцо готической виллы, а затем на окна задней части здания. И там ничего нового: шторы по-прежнему подняты, бледные комнаты все так же призрачны, спокойны и пусты. Они словно ждали кого-то – точно так же, как и он.
Если бы Джини так надолго задержалась, она бы наверняка позвонила ему прямо с вокзала. Стрелки часов приближались к девяти, а это означало, что она пропустила уже два поезда. Если Джини намеревалась быть на станции в Оксфорде в четыре часа дня, то должно быть какое-то объяснение, на что потрачены прошедшие с тех пор пять часов. Оставались только два вечерних поезда из Оксфорда в Лондон. Один приходил около десяти, другой – вскоре после полуночи. Сидя в темной комнате, Паскаль физически ощущал течение времени.
Слух его, и без того обостренный, стал в темноте еще острее. Хотя в тупике по-прежнему было темно и тихо, он слышал малейший шорох, доносившийся с улицы. Вот жалобно заскулила собака за два дома отсюда, кто-то протопал по тротуару, открылась и хлопнула дверца машины, прошелестели колеса по мостовой. Обычный субботний вечер: люди прогуливаются, выходят из дому и возвращаются обратно. Но вместе с тем ни одного телефонного звонка, ни одного такси. Этой странной тишине не находилось объяснения. Немного походив из угла в угол, он снова спустился вниз.
Паскаль специально не брал телефонную трубку, надеясь, что ему позвонит Джини. Но к половине десятого терпению пришел конец. Перед его мысленным взором предстала Джини в машине-развалюхе, взятой напрокат. Скользкое загородное шоссе, резкий поворот. Колеса пробуксовывают, машину начинает заносить… Он позвонил в полицию. Флегматичная дама из отдела несчастных случаев говорила спокойно и размеренно. Каждое ее слово было наполнено здравым смыслом. Не торопясь, она навела справки. «Нет, – сообщила она через минуту, которая ему показалась вечностью, – сегодня вечером в районе Оксфорда дорожно-транспортных происшествий не зарегистрировано».
Паскаль попробовал обзвонить оксфордские больницы. Однако ни в один из приемных покоев в тот вечер ни одна женщина, хотя бы отдаленно напоминавшая Джини по описанию, не поступала. Тут его словно озарило: Джини упомянула, что взяла машину напрокат на железнодорожной станции! Позвонив на станцию, Паскаль узнал телефонный номер фирмы проката и тут же набрал его. На его звонок ответила женщина, но в отличие от предыдущей эта разговаривала раздраженным тоном. Как выяснилось, она ожидала последнего клиента, который должен был прибыть лондонским поездом. А иначе и ноги бы ее здесь не было – в такое-то время. Уж час назад смоталась бы! В субботу-то вечером!
Паскаль с ужасом почувствовал, что она вот-вот швырнет телефонную трубку. В отчаянии он забормотал что-то несуразное, призвав на помощь всю свою галантность. В конце концов ему удалось растопить лед. Недолго покопавшись где-то, нелюбезная дежурная выдала результат поисков: «Да, мисс Хантер машину вернула – вон во дворе стоит. И ключ вернула». Нет, она не может сказать, когда именно, потому что сама эту мисс не видела. Но, скорее всего, минут двадцать назад. С мисс Хантер занималась другая сотрудница, а у нее самой был тогда перерыв на кофе. Нет, с другой сотрудницей поговорить нельзя – уже ушла.
Паскаль положил трубку и посмотрел на часы. Пятнадцать минут одиннадцатого. Чувство облегчения и надежды снова наполнило его. Ну, конечно же, Джини благополучно доехала до станции. И, наверное, пыталась дозвониться, пока он, как сумасшедший, названивал в больницы и полицию. Наверное, едет сейчас потихоньку в Лондон – тем самым поездом, который отправился из Оксфорда всего лишь три минуты назад. Значит, приедет в полночь. Должна приехать. И все у нее хорошо.
Некоторое время Паскаль был почти счастлив. Он пошел на кухню, чтобы сварить себе еще кофе, и сел за стол, подперев голову руками. Весь день он ничего не ел, но есть не хотелось. Паскаль пил кофе, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок, однако кофеин в сочетании с никотином действовал возбуждающе. Внезапно вспомнился список вещей Макмаллена, который продиктовала ему Джини. «Если только Макмаллен действительно погиб», – сказала она. Если!
Он вновь просмотрел список. Если бы Джини не произнесла этой фразы, если бы не указала на несоответствия в записанных полицией показаниях о том, где и когда побывал Макмаллен, он ни за что не заметил бы так быстро, что в этом списке не так. Но поскольку она рассказала ему о своих открытиях, в глаза тут же бросились явные несуразности. Паскаль смотрел на две строчки, привлекшие его внимание, и тревога овладевала им с новой силой.
Список был составлен в высшей мере педантично. Было указано точное количество мелочи, найденной в карманах покойного. Давалось описание печатки на перстне, перечислялись: марка наручных часов, марка зажигалки – «Данхилл», разновидности кредитных карточек, сорт сигарет. «Бенсон и Хеджес» с «шелковым» фильтром – сигареты в Англии довольно популярные. Но все дело в том, что это вовсе не тот сорт и тип сигарет, которые курил Макмаллен. Он курил «Кэмел» без фильтра – привычка настолько необычная, что Паскаль сразу ее подметил. К тому же Макмаллен ни разу не воспользовался зажигалкой – закуривая, он всегда чиркал спичкой.