Любовные игры
Шрифт:
— Теперь твой черед расслабиться, так что давай ложись.
— Как это мило с твоей стороны. Я польщен. — Но от Сары не укрылось, что даже после того, как Марко вытянулся на животе — как и она вначале, — он исподлобья, недоверчиво продолжал поглядывать на нее.
Чрезвычайно довольная собой, она одарила его кошачьей, не лишенной некоторого ехидства улыбкой.
— Не сомневаюсь, ты всегда найдешь толпы желающих. Однако я постараюсь не ударить в грязь лицом.
— Весьма признателен, — сухо отозвался он. — По окончании сеанса я выставлю тебе отметку.
— А вдруг я удивлю тебя и выбью десять очков? Никогда не знаешь заранее.
— Валяй! — он пожал плечами и уронил голову на руки, словно смирясь с неизбежностью малоприятной процедуры.
Встав перед Марко на колени, Сара только и позволила себе, что состроить гримасу, благо он лежал к ней спиной и не видел. Да уж, она не отказалась бы от удовольствия хорошенько исцарапать его всего, но ей нельзя было выходить из роли. Поэтому ее пальцы с неожиданной силой начали массировать ему затылок, в точности повторяя его недавние движения.
Благодаря похожему на мед притиранию, ладони Сары плавно скользили по его прокаленному солнцем телу, так что она сама удивилась: как это она могла решиться на такое, да еще и получала от этого удовольствие? Она чувствовала, как под ее ладонями напрягаются крепкие, как у молодого животного, мускулы: он все еще не знал, чего ждать от нее. Она скользила костяшками пальцев вдоль позвоночника: вниз и снова вверх, разминала плечи; потом легонько пробежалась до пояса и даже рискнула задержаться на бедрах.
— Это называется массаж? — прорычал Марко, но это не вызвало у Сары ничего, кроме лукавой усмешки. Судя по его беспокойным движениям, он изо всех сил сопротивлялся возбуждению.
— Ты чем-то недоволен? — в ее голосе послышались провокационные нотки, а руки посылали его телу незримые сигналы: с каждой секундой Сара узнавала что-то новое, постепенно начиная ощущать свою власть над этим человеком, вызывая в нем непредвиденные реакции.
— Ты меня дразнишь? Берегись!
Ее влажные от крема пальцы еще увереннее запорхали по его горячему телу.
— С какой стати? Ты же дал слово! Или мне лучше прекратить массаж?
«Она кокетничает, сознательно разжигает меня, — угрюмо подумал Марко. Первостатейная стерва!» Конечно, ей было легче оставаться бесстрастной: само устройство мужского тела делало его уязвимее, давало ей преимущество. Черт возьми! Как же ему хотелось распять это гибкое, длинноногое тело, придавить его собой, заставить ее признать, что она всего лишь ловкая шлюха, которая руководствуется одними инстинктами, без зазрения совести удовлетворяя любую свою прихоть. Как он хотел, чтобы и Карло, наконец, убедился в этом!
Он резко оборвал себя, поймав на оговорке. «Хотел»? Нет, хочет! Конечно же, умна, образованна, и все-таки она только похотливая самка, такая же податливая, как и все остальные… не исключая его собственной матери. Марко скривил рот в горькой усмешке: хорошо, что она не видит. Нет, не случайно он поместил Дилайт в тех самых покоях: это был издевательский поступок, смысл которого оставался ясен ему одному. Его мать, сбежавшая с любовником, была такой же развратницей. Все они сделаны из одного теста. Есть только один способ их обезвредить…
Сара упивалась своим триумфом. Против воли захваченная новыми переживаниями, она утратила бдительность и не смогла сдержать испуганного возгласа, когда Марко вдруг поймал ее запястье и больно сжал его.
— Ну, довольно!
И почему только она ни разу не слышала от него ничего, кроме команд и угроз?..
— Что тебя не устраивает? Пусти, мне больно! Ты же дал слово!
— Прекрасно помню. Но ты, кажется, твердо решила спровоцировать меня на нарушение границ, которые сама же и установила. Я не наивный остолоп вроде Карло и, как правило… — он подчеркнул это выражение насмешливой интонацией и одним резким движением поднялся на колени, в то же время не выпуская сариной руки, — как правило, я не отказываю себе в тех мимолетных радостях, какие ты способна мне доставить. Так что будь осторожна, или я приму твои заигрывания за сигнал к атаке.
При этом его глаза нарочито медленно вбирали в себя ее наготу, задерживаясь на груди и темной впадине между ног. Под этим оскорбительным, оценивающим взглядом Сара залилась предательской краской. Наконец она собралась с силами и попыталась вырваться.
— Мне следовало помнить, что ты не умеешь проигрывать. Сначала в теннис, а теперь вот…
— Ну, это еще как посмотреть: кто из нас побежденный, а кто победитель, голос Марко звучал ровно, под его большим пальцем лихорадочно бился ее пульс. — Хочешь убедиться?
Сара сделала над собой усилие и постаралась сдержать дрожь в голосе.
— Я полагаю, что на сегодня хватит. Пожалуй, согласимся на ничью и… отправимся спать. Перестань крутить мне руки, я же сказала — больно!
— Сказала, — подтвердил Марко и некоторое время задумчиво следил за ее яростными, но безуспешными попытками освободиться. — Но, кажется, тебе не удалось выманить у меня еще одно обещание: не причинять боли? Что-то не припомню.
— Пусти! — прошипела Сара прямо в это смуглое, неулыбчивое лицо. — Я тебе не какая-нибудь!.. Ты еще не положил меня на обе лопатки — если это именно то, чего ты добиваешься!
— Неужели ты думаешь, что если бы я этого захотел, меня остановили бы твои жалкие увертки? Но ты не хуже меня знаешь, что еще немного — и ты сама будешь пытать страстью, и я смогу делать все что угодно с этим телом, которым ты так бесстыдно щеголяешь!
В черной глубине его глаз сверкнули искры, наподобие язычков пламени, что вырываются из-под тлеющих углей. Это был тревожный симптом, и Сара безошибочно угадала его значение.
— Ни за что! — бросила она ему прямо в лицо, отчаянно жалея о том, что не может покрыть его царапинами. Ах, если бы у нее был нож, она без сожалений всадила бы отточенное лезвие в это упругое мужское тело, значительно превосходящее ее силой. — Ни за что! Тебе никогда не вызвать во мне желания!