Любовные похождения князя
Шрифт:
– Это они дали промашку, – согласился Жюв.
И притворившись, будто знает, что у папаши Керрека на уме, решив взять его на пушку, возразил:
– Неважно! Главное – сама идея!
– И правильная идея, замечательная идея! У меня тут имеется личный опыт… Ведь существует такая штука, как знамение. У меня на родине их видят каждый день. А поступить надо так: берете желтого новорожденного теленка, которому от роду не меньше трех дней и не больше недели, ровно в полдень ведете его на место преступления… отпускаете. Теленок тыркается туда-сюда, вроде как наобум, наконец
Воспользовавшись тем, что суеверный старик бретонец стал обматывать вокруг деревянной тумбы брошенный с речного трамвайчика канат, Жюв исчез с понтона, сочтя бессмысленным продолжать беседу с человеком, который, по всей видимости, имел своеобразные взгляды на полицейские методы расследования.
Мгновение он постоял на набережной Отей, подыскивая благовидный предлог для консьержки дома на авеню Версаль, позволявший бы ему проникнуть в комнату, где было совершено преступление, но вдруг заметил направлявшегося к нему типа, который вечно рыскал здесь по соседству. Это был Бузотер, подстерегающий гуляющих и праздношатающихся.
Со времен зловещего происшествия Бузотер и в самом деле был озабочен единственным: за небольшие чаевые сводить на место преступления как можно больше народа!
Бузотер подступил к Жюву, которого в гриме не узнал, и изложил свое предложение.
У бродяги имелись собственные тарифы!
Когда он сопровождал Жака Бернара, не подозревая, кому он служит проводником, он брал за экскурсию по два франка; ныне Бузотер довольствовался монеткой в пять су.
Жюв принял приглашение.
Если бы несколько мгновений спустя, уже в трагическом жилище, им пришло в голову вернуться к вопросу оплаты, они, безусловно, были бы единодушны, признав по совести, что зрелище теперь не стоило и ломаного гроша.
В ожидании нового жильца комната стояла пустой, совершенно голой.
Жюв был несколько разочарован. Он пожалел, что не осмотрел загадочное помещение раньше. Очевидно, его лицо не смогло скрыть досады; это заметил Бузотер.
Бродяга отвел клиента в сторону; оттирая его в угол, он таинственно предложил:
– Здесь ничего нет, все растащили любопытные и англичане, но если вы любитель, у меня припасено несколько сувениров! Но об этом ни гугу, мне, черт побери, было сказано ничего не брать!..
Жюв, заинтригованный, добродушно улыбнулся.
– Не бойтесь! – прошептал он. – Я не из полиции.
Бузотер, подгоняемый жаждой наживы и забывая о всякой осторожности, достал из кармана внушительных размеров пухлый бумажник, обтрепанный по углам и весь пожелтевший от времени.
Следом он извлек кусок половицы, на котором он грубым почерком вывел дату.
– Самый смак, – заявил он, – передавая Жюву кусок доски, – ценнейшая штука, кусок пола со следами крови!
Жюв, казалось, без особого интереса взглянул на предмет, а Бузотер тем временем разложил на камине несколько листков бумаги. Он тщательно разглаживал их один за другим, пришептывая:
– Это вам
Жюв машинально взглянул на то, что на примитивном лексиконе Бузотера именовалось «писульками», и чем дольше он их созерцал, тем больше бледнел.
Он резко, отрывисто скомандовал Бузотеру показать ему все остальное…
Почувствовав подобное рвение, бродяга забеспокоился, но у полицейского был такой властный вид, такая встревоженная физиономия, что озадаченный Бузотер не посмел и рта открыть.
Жюв кропотливо рассматривал документы.
Он подносил их к окну, разглядывал на свет, затем, вытащив из собственного бумажника какие-то листки, стал сличать их с бродягиными.
– Господи! – шептал Жюв. – Господи!..
Обхватив руками голову, он на мгновение застыл в молчании, затем спросил:
– Бузотер, вы уверены, что эти бумаги принадлежали покойному?.. Что это бумаги Оливье?..
– А как же! – откликнулся бродяга, превратно истолковывая вопросы собеседника, – конечно, уверен! Я собственными руками стянул их из пачки с документами, которая здесь лежала. Некоторые письма я вынул прямо из кармана.
Пребывая в крайнем смятении, Жюв бормотал странные слова:
– Увы? Ничего удивительного! Я так и чувствовал! Так и чувствовал…
Хотя комната была пустой, Жюв, сыщик-профессионал, ощупал ее своим острым взглядом.
Неожиданно он заметил прячущийся в стене шкаф, открыл его, заглянул внутрь, пошарил по темным углам.
Полицейский извлек наружу небольшой предмет, вид которого заставил его содрогнуться и отчаянно вскрикнуть.
Это был карандаш, обычный карандаш с серебряным колпачком.
Увы! Сомнений у Жюва больше не оставалось, ему был знаком этот карандаш, сам по себе пустячный, но в глазах Жюва приобретший непомерную ценность.
Ах! Сомнений не было, эта была личная вещь, из тех, что, так сказать, являются частью вас самих, по которым безоговорочно опознается владелец.
В пустой комнате Жюв неожиданно опустился на пол; он рухнул на колени, из глаз его хлынули крупные слезы, меж тем как Бузотер, ошарашенный этой странной сценой, с тревогой взирал на него.
По прошествии четверти часа Жюв, к которому вернулось обычное хладнокровие, покинул авеню Версаль. Однако прежде он учинил Бузотеру настоящий допрос с пристрастием.
Полицейский подбодрил бродягу, щедро одарив его монетой в сто су, взамен которой он унес с собой находившиеся у Бузотера бумаги и найденный карандаш.
Кроме того, Бузотер во всех подробностях и деталях поведал ему о драме, очевидцем которой себя считал.
Было семь часов вечера.
Молодой инспектор Мишель, выйдя из здания префектуры на набережной Орфевр, сделал несколько шагов в сторону. Через несколько секунд полицейский, с недавних пор пользующийся невиданной благосклонностью господина Авара, очутился на противоположной стороне улицы и, облокотившись на парапет, казалось, внимательнейшим образом стал разглядывать текущий у его ног речной поток.