Любовные прикосновения
Шрифт:
«Ну кто бы мог подумать, что Хампти [45] приедет на бал вместе с Золушкой?» «Хамфри, кто это очаровательное создание?» «Как попала сюда такая красивая девушка?» – кричали они.
Уэйд ответил за нее.
– Джентльмены, попридержите свои языки и поприветствуйте Лари Данн!
Лари поздоровалась со всеми окружающими.
– Ваше имя мне кажется знакомым, – произнес один из журналистов.
– Я знаю! – заявил другой. – Вы декоратор, ведь правда?
45
Шалтай-болтай,
Она кивнула, а все остальные мужчины повернулись к этому репортеру и уставились на него. Защищаясь, он объяснил:
– Я был женат на женщине, которая всегда показывала мне в журналах фотографии комнат, которые вы оформляли. Она хотела знать, почему мы не можем жить так же.
– Хорошее основание для развода! – заметила Лари, и мужчины рассмеялись.
Уэйд повернул разговор в нужное русло.
– Послушайте, вы, клоуны, Лари нужна помощь! Она приехала сюда в надежде отыскать человека, которого ищет уже очень долго – Ника Орна.
Воцарилась напряженная тишина. Лари обвела маленький кружок репортеров нервным взглядом. Страх охватил ее, когда по реакции людей она поняла, что у них есть только плохие новости, которые им не хочется сообщать ей.
– Что случилось? Если вы что-нибудь знаете, расскажите мне!
– Не принимайте это близко к сердцу, мисс Данн, – начал мужчина с фотоаппаратами. – Мы не знаем ничего – ни хорошего, ни плохого. Думаю, мы просто… несколько удивились, услышав, что кто-то проделал такой длинный путь в надежде найти его. Многие из нас знали Ника и любили его, и мы будем чертовски рады, если он появится здесь, но… ну, вы же знаете… он исчез уже давно…
И фотокорреспондент, смутившись, умолк. Лари испытала некоторое облегчение. Они сочувствуют ей не потому, что уверены в гибели, просто предполагают это.
– Не надо напоминать мне о том, как давно он исчез, – спокойно ответила она. – Но я слышала, что тюрьмы кхмеров уничтожены, и многие их пленники находятся среди беженцев, пересекающих границу. А если это так, может Ник объявиться. Возможно, шанс невелик, но я не могу позволить Орну просто пройти мимо. Так что, если вы скажете мне, где находится место пересечения границы, я не хочу терять больше ни минуты…
– Это старая железнодорожная станция, – перебил ее один из репортеров. – Поезда между двумя странами больше не ходят, но почти все беженцы идут сюда по старому железнодорожному полотну.
– Благодарю вас, – сказала Лари.
– Я поеду с тобой, Лари, – вызвался Хамфри Уэйд.
– И я тоже, – отозвался фотокорреспондент. – Там громадная толпа. Вам одной не справиться.
– Может быть, он уже перешел через границу! – выкрикнул другой мужчина. – Я проверю Красный Крест. После нескольких лет плена ему может понадобиться медицинская помощь.
Другой журналист пообещал проверить больницу. Группа, отправляющаяся к месту пересечения границы, втиснулась в «пежо», и Уэйд велел шоферу отвезти их к железнодорожной станции.
Вокруг старой железнодорожной станции царил хаос. Тысячи изможденных людей устроились на первом же свободном клочке
Лари и ее добровольные помощники растворились в толпе. Вглядываясь в лица окружавших ее людей, Лари почувствовала, что слабый проблеск надежды начал таять. Как осмелилась она надеяться выловить один-единственный драгоценный камень из людского моря? Только поверив предсказанию человека, который считал, что взмах крыла бабочки способен породить ураган?
– Ник! – в отчаянии крикнула она, и две сотни незнакомых лиц с любопытством повернулись в ее сторону.
Но никто не бросился к ней. Чуда не произошло.
Толпа стала гуще, и Лари заметила, что навстречу ей движется нескончаемый поток грязных, изнуренных людей. Она поняла, что, должно быть, приближается к тому месту, где беженцы переходят через границу, и стала еще более настойчиво проталкиваться вперед, пока наконец не дошла до металлического забора, стоявшего возле заржавевшего, давно не используемого железнодорожного полотна. Рельсы резко обрывались возле двух бетонных сооружений, в которых находились караульные помещения. Дальше, за ними, остались только сгоревшие и гниющие деревянные шпалы. Бывшее коммунистическое правительство Камбоджи распорядилось убрать рельсы много лет назад, когда закрыло свою страну. По этой посыпанной пеплом дороге устало брела скорбная процессия беженцев.
Сосредоточившись на людском потоке, Лари потеряла счет времени. Сколько она простояла там – час или четыре? Сколько лиц промелькнуло мимо нее – тысячи или десятки тысяч? Она знала только, что ни один из этих людей не был Ником.
Потом Лари услышала, как кто-то несколько раз выкрикнул ее имя. Кто-то искал ее. Она круто повернулась.
– Ник! – с надеждой закричала она в ответ, забывшись в своих мечтах.
Реальность вернулась к ней в лице Хамфри Уэйда, который прокладывал себе путь в толпе.
– Так вот вы где…
Лари была так разочарована, что прошло некоторое время, прежде чем она смогла сосредоточиться на его рассказе. Репортер, который пошел проверять маленькую местную больницу, узнал, что среди группы раненых и больных беженцев было несколько «людей с Запада». Однако тайские солдата, которые охраняли больницу, не позволили ему увидеть кого-либо из них.
Десять минут спустя они быта уже перед двухэтажным кирпичным зданием, построенным в начале века христианскими миссионерами. Коридор при входе был переполнен людьми, которые ждали медицинской помощи для себя или детей, пронзительно кричавших у них на руках. Лари с трудом пробралась к началу очереди, которая вела к внутренней двери. Вооруженный тайский солдат стоял на часах. Она попросила у него разрешения пройти, чтобы поискать внутри своего друга. Солдат что-то рявкнул Лари по-тайски и, взяв винтовку обеими руками, грубо оттолкнул ее.