Любовные утехи русских цариц
Шрифт:
Хочется верить, что все было именно так! И в самом деле, ну зачем Елизавете Петровне, переживающей в ту пору горячую любовь к Алексею Разумовскому, какого-то бывшего любовника выискивать по всей Руси? Чтобы убедиться, что время и каторга не сахар и никого не молодят? Из великого множества фаворитов Елизаветы Петровны, которых счесть невозможно, наиболее значительным был Алексей Разумовский, Розум — по его отцовской фамилии, с которым царица была в тайно венчанном браке.
То ли по странному стечению обстоятельств, то ли по личному вкусу и капризу Елизаветы Петровны, но многие из ее любовников — это бывшие церковные певчие. Таким певчим в царской капелле был Марк Полторацкий, которого царица, быстренько сделав своим любовником, произвела в директоры царской капеллы. Но там была мимолетная, не обремененная последствиями связь, с Разумовским было все посложнее. Алексей Григорьевич Разумовский родился в один год с царицей, то есть в 1709 году, в селе Лемешах Козельского уезда Черниговской губернии, конечно же, в семье простого казака. Уже с юного возраста имея хороший голос, пел Алексей на клиросе приходской церкви и, конечно, никогда в жизни, даже в самых лучших своих мечтах
А историк К. Бестужев так описывает знакомство Елизаветы с Разумовским: «Алексей был особенно в ударе: его бархатный голос выделялся из всего хора и наполнял всю церковь. В одну из пауз его вдруг подтолкнул товарищ: „Смотри-ка, цесаревна Елизавета!“ Алексей обернулся, и его глаза прямо встретились со взглядом огромных блестящих глаз, устремленных на него. Участь его была решена. С этого дня он сделался верным и преданным рабом Елизаветы, готовым Для нее на все!» [150]
150
К. Бестужев. «Императрица Елизавета». М. 1912 г.
Любовь с первого взгляда, она так же редка, как алмазный самородок на приисках. Но именно такую любовь испытала Елизавета Петровна, встретив Алексея Разумовского.
Его называли «ночным императором». Лишенный малейшего тщеславия и государственного честолюбия, он безраздельно царствовал в алькове императрицы до конца ее жизни, с умным благодушием и снисходительностью терпя всех ее многочисленных любовников и с готовностью уступая нагретое место в постели императрицы для очередного фаворита и без малейшего неудовольствия возвращаясь по первому ее зову. Даже завзятые скептики, отказывающие легкомысленной Елизавете в серьезных чувствах, признавали эту необыкновенную и долгую их взаимную любовь! Она была настолько серьезна, что императрица решилась на тайный брак с Разумовским. Правда, и тут мнения историков расходятся. Одни утверждают, что сынок у Елизаветы от Разумовского, да, был, но самого брака не было. Другие даже церковь и фамилию священника называют. Итак, 15 июля 1744 года царица обвенчалась с Разумовским в церкви Воскресения в Москве, что на Покровской улице. На венчании с Разумовским присутствовали только Лесток и Шувалов (оба были любовниками царицы), а обряд совершил Кирилл Флоринский. Елизавета Петровна украсила вызолоченным венцом церковь, в которой она венчалась о Разумовским. Сам Алексей Разумовский хранил эту тайну до конца жизни и не выдал ее, когда Григорий Орлов, вознамерившийся жениться на Екатерине Великой, к нему, как с ножом к горлу, приставал в этой тайне публично сознаться. Разумовский отказался: ни да, ни нет. А «на нет и суда нет».
Эта легкомысленная царица, Елизавета Петровна, с очень неуравновешенным характером, с частыми сменами настроений, к Разумовскому питала постоянную теплую привязанность. Он же любил свою Лизаньку простой человеческой любовью и царственными почестями ее не осыпал, токмо любовью красивого мужчины к красивой женщине. И была это, как нам кажется, самая лучшая, самая возвышенная любовь в мире, вообще-то царицам недоступная. Ибо всегда тут элемент тщеславия и собственной корысти вносился. Но именно к такой любви, как у Елизаветы и Разумовского, стремилась всю жизнь Екатерина Великая, но так и не смогла ее найти. Разумовский, надо сказать, любезное супружеское внимание Лизаньке не только в постели оказывал. Вы посмотрите, как он из театра ее выводит: сам на ее головку шляпку наденет, отойдет немного в сторону, полюбуется, на двор выглянет — холодно, на плечики ей бурнус накинет и с таким вот легким любовным пожатием, осторожно, как драгоценность хрупкую, к карете ведет. Да, нам очень хотелось бы, чтобы наши мужья нас так из театров выводили.
Да и царица платила ему горячей, но и ровной любовью. И в порыве нахлынувших на нее чувств она без меры его званиями и почестями награждала, что ему с его отсутствием тщеславных амбиций вовсе было ни к чему. Сначала произвела его в звание действительного камергера с поручением управления ее поместьями, потом подарила этому крестьянину звание графа. Этого ей показалось мало. Но когда ему письменный приказ императрицы доставили о награждении его чином фельдмаршала, он искренне возмутился. Еще заставят по походам и войнам таскаться, к чему обязывало звание. Схватил он эту бумажку и в одном халате помчался в опочивальню царицы. «Лизанька, — сказал он ей, — ты можешь из меня кого угодно сделать, но прошу, чтобы подданные меня выше поручика не считали». И ни в одном военном походе этот фельдмаршал не участвовал, а спокойно жил себе в свое удовольствие в подаренных Царицей дворцах.
Вот какой показательный пример другим фаворитам, которые, не успев еще в царицыну постель как следует улечься, уже требуют: тащи им, тщеславным, разные высокие звания, а лучше — полцарства
Сделавшись мужем царицы, Разумовский привлек за собою ко двору, как обыкновенно все фавориты делают, и свою семейку, и различных близких и дальних родственников, малороссиян, так что они, необразованные, часто даже не умеющие читать, делали себе скоропалительные карьеры, значительно понижая в авторитете звания графов и князей. Становились генералами, а при Екатерине Великой даже фельдмаршалами. Именно к тем временам относятся два таких вот анекдота: «Один из таких малороссиян, бывший певчий с глубоким басом, произведенный в генералы, очень кичился своим положением и в разговоре с важным сановником времен Елизаветы Петровны сказал: „А вы знаете, я ведь генерал“. На что тот ответил: „Ну какой ты генерал? Ты, скорее, бас-генерал“».
Капельмейстер Чимороза сделал предложение известной французской актрисе Габриель приехать в Россию на гастроли. Она согласилась, но запросила такой непомерно высокий гонорар, что Чимороза чуть в обморок не упал и сказал актрисе: «Что вы, у нас даже фельдмаршалы столько не получают», — на что Габриель холодно заметила: «Ваша великая государыня может делать фельдмаршалов сколько ей угодно, а Габриель одна» [151] .
И мы вполне согласны с такой оценкой скоротечного присвоения высоких званий фаворитам наших цариц. Если Елизавета Петровна еще как-то умеренно награждала их званиями, то Екатерина Великая никакой меры не знала. Как из рога изобилия сыпались на посредственных, а часто даже просто никчемных людишек звания и почести.
151
Воспоминания графини А. Д. Блудовой. М. 1888 г., стр. 471. Г. Гельбиг. «Русские избранники». Берлин. 1900 г., стр. 273.
Но Елизавета Петровна не была бы собой, если бы оставалась верна Разумовскому. Ее любвеобильный темперамент требовал новых увлечений. И она влюбляется в Ивана Шувалова, который при Ломоносове станет большим меценатом.
Постоянный, вечно верный фаворит Алексей Разумовский без малейшего неудовольствия взял свои манатки и быстренько освободил место очередному фавориту. Он вообще имел обыкновение, когда его просили «выйти вон» из алькова императрицы, не только не возражать, но и умудрялся подружиться с очередным соперником. Был этот характер на удивление добрым и снисходительным к человеческим слабостям. В нем не было и тени того высокомерия и спеси, которыми отличаются почти все фавориты цариц. Скромный, всегда державшийся в тени, добродушный, вежливый и учтивый, он снискал признание и даже любовь всех придворных. Этого не удавалось никому до него и после него. Доброта его вошла в поговорку: нередко, чтобы выручить своего дружка и не обидеть его гордость, он нарочно проигрывал ему в карты большие суммы денег.
На какое-то короткое время царица серьезно влюбилась в Ивана Шувалова и очень ревновала этого молодого легкомысленного человека к своим фрейлинам. В пятидесятые годы Елизавета преследовала женщин различными следствиями и судебными процессами, сама читала их показания, надеясь найти следы измены Шувалова, и во всем обвиняла бесстыдных баб, совративших ее фаворита. Конечно, много здесь было надуманного из-за больного воображения Елизаветы.
В 1753 году у Елизаветы родился ребенок — девочка, поговаривали, что отцом был Шувалов. Впоследствии она будет известна как княжна Тараканова (мы вам о ней еще расскажем, дорогой читатель!). Конечно, соломенный любовный огонь Елизаветы Петровны скоро погаснет и пожаром разгорится в ином фаворите, но к Шувалову она на всю жизнь сохранила и доверие, и теплое чувство. Когда умирала, буквально за несколько часов до своей смерти вручила Ивану Шувалову ключ от своей шкатулки, заявив, что все, что он найдет в ней, принадлежит ему. Но честный Шувалов, хотя и нуждался в деньгах, не осмелился присвоить себе содержимое шкатулки, передал ключ Петру III, и тот, к своей нескрываемой радости, обнаружил в ней 300 000 дукатов. И, наверное, за это горячо полюбил Шувалова. Историки рассказывают: «Иван Шувалов пережил, конечно, императрицу и наряду с Разумовским очень скорбел о ее смерти. Однажды за обедом, на котором присутствовал Шувалов, стали говорить об умершей императрице, у Шувалова показались слезы на глазах: „Не плачь, — сказал ему Петр III. — Не ищи печали в прошлом, которого нельзя воротить. Императрица любила тебя, и ради ее памяти ты всегда будешь иметь во мне друга“» [152] .
152
Воспоминания графини А. Д. Блудовой. М. 1888 г., стр. 471. Г. Гельбиг. «Русские избранники». Берлин. 1900 г., стр. 273.
Да, любила и ревновала Елизавета Петровна Шувалова, что вообще-то у нее редко бывало. Но безумно ревнуя Шувалова к фрейлинам своего двора, Елизавета Петровна сама очень скоро к нему охладевает, влюбившись в кадета Никиту Бекетова, время от времени у себя в кадетском корпусе играющего на подмостках самодеятельного театра.
Уж что-что, а театр Елизавета Петровна очень любила, и ей нравилось в своем императорском театре исполнять роль костюмерши и гримерши. Раньше женские роли исполнялись мужчинами, и царица собственноручно одевала молодых людей в женские наряды и раскрашивала им лица. Сначала ее постоянным «клиентом» был актер Свистунов, но к нему эротических желаний у Елизаветы не возникало, хотя сексопатологи твердят, что это средство, переодевание мужчин, очень даже возбуждает. Недаром, чтобы усилить пикантность своих пиров эротическим элементом, Генрих III появлялся на них в женской одежде, с ниткой жемчуга на глубоко оголенных плечах, в окружении обезьян и попугаев, а внизу на ложе лежали его фавориты, накрашенные и намазанные, одетые в накрахмаленные женские туники, а прислуживали им дамы в мужских одеяниях, среди которых выделялись мать короля — шестидесятилетняя, постаревшая Екатерина Медичи — с дочерью, королевой Марго, в бархатных мужских костюмах двух цветов.