Любовный треугольник
Шрифт:
Я держалась сознанием, но и оно предательски становилось туманным, куда-то уплывало. «Нет, нет… Не надо. Перестань», — не останавливаясь, шептала я молящим голосом. Но, либо это было слишком тихо, либо он просто игнорировал меня. От бессилия с глаз изредка текли горячие слезы, которые немедленно смахивались его рукой.
Дайки не проявлял заботы. Он просто делал то, что хотел в угоду себе. Хотел, чтобы идеально было лишь ему. Он не был мягок, но был расчетлив, выжидая момента как охотник. И когда мои губы перестали шептать неразборчивые протесты, Аомине вновь приказал мне не шевелиться. Несмотря на на то, что он вытащил свои пальцы, я всё равно побоялась дернуться. Наверное, больше отходила от произошедшего, потому что не сразу
Собрав последние остатки разума и силы, я в который раз попыталась вырваться, но меня быстро приструнили сжимая обе ладони до синяков. Крики тоже не могли меня спасти — голос охрип, да и долгое время шея была запрокинута или зажата от чего вся болела.
Мои попытки обвенчались полным провалом, а Дайки победно прижал моё тело к столу и оторвав руку от груди, стал водить ею по животу и опять ниже. Вошел он в меня резко, но так как внутри и снаружи меня было всё мокро и скользко, прошло всё безболезненно. В этот миг из меня вырвался непроизвольный стон. Мы оба замерли. Дайки давал мне время привыкнуть. Что я и делала, потеряв с его вхождением последнюю надежду вырваться. Внутри меня было впервые так тесно, даже немного больно — Дайки был слишком большим для меня по всем критериям.
И пока я привыкала, его пальцы блуждающей руки добрались до клитора и стали играться с ним. Мои ноги вовсе подкосились и, если бы он не прижал меня к столу, я бы так и упала — настолько чувствительным было это место. А сам Аомине стал двигаться во мне… двигался немедленно, до упора, с каждым разом причиняя мне лёгкие болезненные ощущения, которые в миг приглушала игра с клитором.
Я прикусила свои истерзанные губы, зажмурилась и постаралась отвлечься от происходящего… Стоны приходилось сдерживать силой, потому что… мне было хорошо. Как в том сне. Даже причиняемая боль возбуждала еще сильнее. Но Дайки злился…
Я это заметила чуть позже. Изредка он делал резкие и быстрые толчки, которые заставляли меня стонать в зубы, но как только я опять брала себя в руки и замолкала, это повторялось. Он хотел слышать меня, хотел утолить своё самолюбие. Мол, не хотела, а всё равно получаешь удовольствие. И с каждым разом, с каждой новой волной, стоны я сдерживала с еще бОльшим усилием.
Когда же он убрал свои пальцы внизу дабы поиграться с сосками, я уже не способна была сдержаться — во время толчков я легонько ударялась об угол стола. Угол надавливал на мой клитор, ровно скользил между моих половых губ… и так при каждом толчке. Этакая мастурбация во время секса, которой охотно пользовалось моё тело, и которая добавляла новый, острых, неведомых до сего момента ощущений. Особенно, это очутилось, когда Аомине перешел на более быстрый темп и на сильные толчки.
Хоть я уже и занималась сексом, но это был мой первый оргазм. До сих пор помню, как моё тело на секунду опустошилось — кровь собралась в одной точке внутри меня, а потом вспышка! И теплая волна прошлась по всему моему телу. Всё это сопровождал громкий хриплым стоном, после которого был удовлетворенный поцелуй Дайки между моих лопаток. Но он еще не скоро собирался заканчивать.
Всё что ему успело надоесть — это поза. Юноша вышел из меня, перевернул на спину как тряпичную куклу и вошел вновь, придерживая мои ноги на своих бёдрах. Пока сама отходила от оргазма, попыталась взглянуть в его глаза, но они по прежнему были затуманены. Баскетболист продолжал находиться ни в себе, что меня немного напугало. Поймав нотки своего сознания, я взяла юношу за руки и хотела было отодвинуть от себя, да только тем самым я разбудила в нём спящего зверя. Он резко схватил меня за кисти и прижал над головой к столу, переходя на резкие толчки, из-за которых становилось больно.
И так было еще очень долго… после каждого оргазма Дайки менял позу. После второго он прижал меня к стене, лицом к нему, а после третьего — лицом к стене. А уже потом он отнёс меня на кровать, где я уже испытала оргазм еще два раза.
По времени понятия не имею сколько это длилось… Но я так устала… Не в силах была уже отвечать, а Аомине всё двигался во мне и не разу не замедлил темпа. Только ускорял.
После последней вспышки моего наслаждения, Аомине сел на коленки, придвинул меня, лежащую, к себе, а сам навис, срываясь на бешеный темп. Только после этого, спустя три минуты, юноша резко наклонился ко мне, укусил за шею и сдавленно простонал. Пролежав в таком положении пару минут, Дайки упал рядом со мной на кровать. А я…
Я, дав себе небольшую передышку, решила, что пора мне отсюда немедленно убираться.
========== 15. Очень коротко о том, что внутри меня ==========
На следующий день я благодарила всё на свете, так как наступили выходные. Но, даже если бы их не было, я всё равно не планировала идти в школу. Да и пойду ли в понедельник? Не хочу видеть Дайки. Я не обиделась на него. Смысл обижаться на такое удовольствие, которое он мне предоставил? Пусть это и было против моей воли. Но как ему теперь смотреть в глаза? Как вести себя с ним? Да и вообще — как всё это воспринимать?
Я стояла и смотрела на себя в зеркало. Несколько раз звонил Тайга и в шестой раз я уже не могла сбросить вызов. Он обещал приехать. А я смотрела на свою усыпанную синяками шею и думала — как их спрятать. Можно шарф повязать, но тогда придется целый день терпеть ненужную заботу о моём здоровье. Да и не о том хотелось думать.
Я проверяла свой телефон, но ждала звонка именно от Дайки. Зачем, если не собиралась с ним видеться? Наверное, это была чисто женская черта. А может быть, мне просто хотелось быть уверенной, что баскетболист тайно влюблен в меня и не мог вчера сдержаться. Глупо и самовлюбленно, но, после секса с ним, я лишний раз убедилась, что влюбленность к Аомине не ушла. Из-за этого было сложнее общаться с Кагами. Например, раньше бы я не заставляла разрываться телефон от звонков Тайги, а сегодня упорно не хотела отвечать.
Жаль, что я не на Окинаве. У меня там осталась подруга. Лучшая. Я бы с ней обговорила этот момент, посоветовалась. Ей я могла рассказать всё на свете. Такой разговор должен был быть с глазу на глаз, а не по телефону или интернету. Отношение с Ятой были не на таком высоком уровне. Однако, хотелось всё рассказать Джордан. Она была старше меня, и подсознательно я верила, что она мне поможет не смотря на то, что тема для обсуждения была весьма лично. Но… она являлась лучшей подругой Тайги. Так что о таком варианте как Джордан я немедленно забыла.
Кагами пришел очень быстро. Я его встретила с шарфом на шее и сослала всё на простуду. Благодаря этому я смогла быстро его потом спровадить. Юноша просидел у меня лишь четыре часа, но я не была разговорчивой. Не хотелось его сейчас видеть, нужно было всё обдумать, усмирить чувства. Но Тайга усердно пытался меня разговорить, развеселить. Пришлось его чуть ли не силком выгонять из дома.
Зато, я поняла кое-что. После вчерашнего я увидела Тайгу и не почувствовала к нему ничего. Лишь симпатию, которая меркла перед влюбленностью к Аомине. За это я возненавидела себя сегодня. Возненавидела за то, что не смогу полюбить Кагами как мужчину. Он был добрым, заботливым и веселым, а я, получается, лишь поигралась с ним. Он не был достоин такого плохого отношения.