Любовный узел, или Испытание верностью
Шрифт:
– Меня зовут Луи де Гросмон, – крикнул он звонким сильным голосом. – Я служу королю Стефану и Вильяму д'Ипру, лорду Кенту. Мой приказ – убивать, но и вести переговоры. Если вы подчинитесь, я прослежу, чтобы с вами обращались как с почетными пленниками. Если нет… – Воин слегка пожал плечами и усмехнулся, слегка показав белые зубы, – тогда я прослежу, чтобы вас с почестями похоронили.
Взмахом руки он указал на стоявших позади него солдат, которые горячили коней.
Оливер уже слышал приближение погони и знал, что им не пробиться. Их поймали, как крыс
Граф Роберт оглянулся через плечо и, увидев наезжающих солдат, склонил голову не столько перед противником, сколько перед неизбежным. Повернув меч рукоятью вперед, он передал его в изящную руку Луи де Гросмона.
– Я Роберт де Кэн, граф Глостер. Я сдаюсь тебе, но не из-за того, что испугался угрозы. Если ты убьешь меня, сомневаюсь, что доживешь до момента, когда сможешь проследить за почетными похоронами.
Молодой воин принял меч и повернул его к свету, восхищаясь качеством.
– Я тоже, – ответил он, но глаза его блестели как у кота, слизывающего с усов сливки.
За семьдесят миль от этих событий, в Бристоле, Кэтрин сидела в женских покоях и с помощью Эдон шила свадебное платье. Графиня Мейбл дала ей отрез тонкой темно-красной шерсти и мешочек жемчуга, чтобы расшить рукава, ворот и подол. Правда, день свадьбы был не ближе, чем четыре месяца назад. Поддержка, на которую рассчитывала королева Матильда, заставляла себя ждать. Лондон остался верен супруге Стефана, а теперь еще и епископ Винчестерский, опереться на которого для Матильды было совершенно необходимо, все больше охладевал. Брат короля Стефана, он чутко следил за тем, откуда дует ветер.
Каждый день в Бристоль и обратно неслись гонцы, которые привозили вести графине и приказы людям, чей долг был следить за тем, чтобы дела шли гладко. Изредка появлялся Оливер с требованиями продовольствия и фуража, но оставался не больше, чем на сутки. Не то что обвенчаться, поговорить-то было некогда.
– Но они, конечно, скоро вернутся домой, – сказала Эдон, слегка вздохнув. – Они воюют уже все лето. Джеффри говорит, что сторонникам Стефана все же придется наконец признать Матильду.
Кэтрин поморщилась, и не только из-за того, что шов, который она делала, никак не хотел идти прямо.
– Разве что в самом конце. И похоже, что до него-то они и будут драться, – ответила она на замечание Эдон, откусила нитку и принялась печально рассматривать свою работу, отлично понимая, что придется все распороть и начать заново.
– Неважно, до чего, лишь бы поскорее, – капризно откликнулась Эдон – Ты Оливера хоть иногда видишь, а мы с Джеффри не встречались целое лето.
Кэтрин достаточно хорошо знала приближающиеся признаки, поэтому поторопилась отложить шитье и под предлогом, что ей надо заглянуть к жене конюха, которая была на последних неделях беременности, выскочила из покоев. Поток слез – это последнее, что ей сейчас было нужно, потому что она сама могла присоединиться к
Молодая женщина замешкалась в своей комнатке, чтобы собрать все необходимое. У очага лежала растопка, оставленная Годардом; стоял густой запах дыма и сушащихся трав. Когда Кэтрин вскинула сумку на плечо, ее ноздрей коснулся еще один аромат: сухой, едва уловимый. Этого запаха не было в помещении семь месяцев. Волоски на шее молодой женщины встали дыбом.
– Этель? – шепнула она и огляделась. Все, как было: горшочки, пучки трав, но запах по-прежнему щекотал ноздри, а воздух вокруг внезапно стал холоден, как лед. В мозгу вспыхнул образ Этель, сидящей у очага в зеленой накидке, которую подарил ей на зимние праздники Оливер. На мгновение картинка стала такой яркой, что Кэтрин почти поверила в ее реальность. Сердце гулко застучало, подмышки стали липкими от холодного пота.
– Госпожа Кэтрин?
Внезапно возникшая на пороге тень Годарда заставила ее схватиться за горло и едва не выпрыгнуть из собственной кожи.
– Боже! Ну можно ли так подкрадываться! Годард озадаченно похлопал глазами:
– Я не хотел пугать вас.
– Но испугал! – резко бросила Кэтрин, потом, немного устыдившись, спросила уже менее гневно. – Ты чувствуешь здесь какой-то запах, Годард?
Слуга совсем растерялся и глубоко вдохнул.
– Запах, госпожа? – Он медленно покачал головой. – Только травы и очаг. Чего-нибудь не хватает?
Молодая женщина перевела дыхание. Запах исчез; все было, как должно быть.
– Нет, ничего, – ответила она, натянуто улыбнувшись. – Ты искал меня?
– Я только что видел, как в ворота въехали два солдата. Один из них ранен. Есть новости, госпожа. Я слышал, как один солдат сказал, что Винчестер потерян, а королеве пришлось бежать. Граф взят в плен фламандцами.
Холод вернулся, но теперь он шел изнутри. Кэтрин смотрела на Годарда и чувствовала, как леденеет.
– Оливер, – шепнула она. – Что с Оливером? Годард поскреб кудлатую голову.
– Извините, госпожа, я больше ничего не сумел разузнать. Конюхи взяли лошадей, а едва держащихся на ногах солдат отвели в зал.
– Я Должна выяснить.
Кэтрин стряхнула ледяное оцепенение, пока оно не поглотило ее с головой, и помчалась в замок так быстро, насколько позволяли путающиеся под ногами юбки.
ГЛАВА 18
С тех пор как пришлось покинуть Чепстоу, Луи успел привыкнуть к виду роскошных замков, но Рочестер своим сочетанием комфорта и абсолютной неприступности произвел впечатление даже на него. Эту новую крепость построили менее двадцати лет назад. Все частные покои в ней были с расписными каминами и хорошими окнами, которые давали много света, разумеется, когда не были закрыты ставнями от непогоды. На каждом этаже имелся собственный колодец, что гораздо удобнее, чем таскать воду из подвала или со двора. Хватало и гардеробных с уборными, следовательно, отпадала необходимость бегать за малой нуждой в морозную темень.