Любой ценой
Шрифт:
— Сэр, попадания по нескольким вражеским кораблям! — внезапно произнесла Сельма Теккерей ликующим голосом и глаза Жискара прищурились, так как такие же результаты появились на периферии экрана.
— Попадания в оба супердредноута и по крайней мере в два крейсера, — продолжала Теккерей, слушая в наушнике устный доклад из БИЦ. — И…
Она сделала паузу, внимательно вслушиваясь, затем повернула голову, чтобы видеть Жискара.
— Сэр, платформы подтверждают тяжёлые повреждения одного из супердредноутов!
— Хорошая работа! — ответил Жискар, однако его удовольствие от этого известия не было полным.
— По меньшей мере ещё пять попаданий, ваша милость, — сообщила Ярувальская. — Мощность его клина снижается, а ПРО слабеет.
— Это было бы здорово, если бы у нас были ракеты, чтобы его добить, — тихо обратилась Мерседес Брайэм к Хонор. Хонор взглянула на неё и начштаба кивнула в сторону Ярувальской. — Вы хотите использовать «Агамемноны», чтобы компенсировать подвески «Нетерпимого»?
— Нет. — Хонор покачала головой, наблюдая за второй огромной волной ракет Жискара, накатывающейся на её корабли с кормы. — Это должен быть последний залп такого размера, который они способны выдать. Они выжали себя досуха, чтобы достичь такой плотности, и я не буду делать то же самое с линейными крейсерами Мики только для того, чтобы попытаться уничтожить корабль, который в любом случае больше не способен вести по нам огонь. Не тогда, когда они вскоре могут нам очень понадобиться.
— Да, мэм.
Атакующие МДР нахлынули подобно волне, вздымающейся, накатываясь на берег, а Марк-31, «Гадюки» и стандартные противоракеты «Ферретов» били в них. Потеря платформ «Замочной Скважины» «Нетерпимого» значительно ослабила защиту, однако время, потребовавшееся хевенитам, чтобы накопить сбрасываемые подвески, увеличило интервал между залпами настолько, что это позволило ЛАКам Хонор вернуться назад и занять оптимальные позиции для перехвата за кормой её кораблей.
Несколько десятков МДР потеряли назначенные им цели, поскольку импеллеры ЛАКов закрыли им обзор. Подчиняясь программе, они стали искать замену и двадцать шесть из них обнаружили ЛАКи. Девятнадцать добились успеха и семь «Шрайков», девять «Ферретов» и три «Катаны» — и, вместе с ними, сто девяносто мужчин и женщин — погибли.
Тридцать семь МДР преодолели всё, что им могло противопоставить Оперативное Соединение 82. Из уцелевших шесть ракет были платформами РЭБ; остальные тридцать одна обрушились на «Император» и «Нетерпимый».
— Четыре попадания в корму по правому борту. — доложил Рафу Кардонесу коммандер Томпсон с поста борьбы за живучесть. — Ещё два в центральной части, в районе шпангоута девять-шесть-пять. Гразер Двадцать Три выпал из сети, однако установка не повреждена; она готова к стрельбе на автономном управлении. Никаких крупных пробоин и людских потерь, однако мы потеряли пару лазерных кластеров из кормового квадранта по правому борту и у нас выведен из строя один бета-узел кормового кольца. Думаю, что смогу его восстановить примерно за двадцать минут, но могу и ошибаться.
— Делайте, что можете, Гленн, — сказал Кардонес, однако его внимание приковывал к себе вспомогательный дисплей. Раны его корабля были незначительными, в худшем случае поверхностными. Однако этого нельзя было сказать о «Нетерпимом».
— »Нетерпимый»
Хонор кивнула, сохраняя спокойствие на лице, пока слушала доклад Ярувальской.
— Харпер, дайте мне капитана Шарифа.
— Есть, мэм.
— Капитан, — мгновением позже, когда у неё на экране появился капитан Джеймс Шариф, произнесла Хонор.
— Ваша милость. — лицо Шарифа было напряжено, но и выражение лица, и голос были под надёжным контролем.
— Насколько всё плохо, Джеймс?
— Честно? — Шариф пожал плечами. — Ничего хорошего, ваша милость. У меня серьёзные потери в людях, а механики потеряли четверть ремонтных роботов — почти сто процентов в ракетной шахте. Компенсатор цел и резервов мощности импеллерных узлов достаточно для поддержания максимального ускорения, но наша наступательная мощь за пределами дальности действия энергетического оружия уничтожена. И я боюсь, что наша ПРО почти совсем накрылась.
— Именно этого я и боялась. — Хонор взглянула на астрогационный экран, затем снова посмотрела на Шарифа. — Мы вышли за пределы досягаемости МДР Бандита Четыре, и на теперешнем курсе только коснёмся зоны поражения Бандита Три. Однако наш курс примерно через четырнадцать минут приведёт нас в зону досягаемости подвесок, которые они развернули вокруг Артура. Насколько вы сможете восстановить ПРО за это время?
— Не намного, — угрюмо сказал Шариф. — Мы потеряли обе «Замочных Скважины». Я не думаю, что мы сможем восстановить какую-либо из них без полноценного ремонта в доке, ваша милость, и у нас все еще пожар во вспомогательном посту системы управления огнём. Каналы наведения на правом борту тоже сильно повреждены. Левый борт в основном цел, так что, пока я смогу держать корабль обращённым к угрозе этим бортом, мы сможем наводить три или четыре залпа противоракет, однако я полагаю, что в лучшем случае мы будем располагать может быть сорока процентами проектной мощности ПРО.
— Делайте, что можете, — сказала она. — Перекатите корабль. Я попробую перестроить корабли так, чтобы дать вам чуть больше защиты.
— Спасибо, ваша милость, — скупо улыбнулся Шариф. — Рад, что вы думаете о нас.
— Берегите себя, Джеймс, — ответила Хонор. — Конец связи.
Она посмотрела через плечо на лейтенанта Брантли.
— Адмирала Хенке, Харпер, — сказала она.
— Есть, мэм.
Спустя меньше, чем через десять секунд на экране коммуникатора лицо Хенке сменило Шарифа.
— Мика. — без всякого вступления начала Хонор. — «Нетерпимый» в опасности. Его ПРО неадекватна, а мы направляемся в зону поражения околопланетных подвесок. Я знаю, что «Аяксу» требуется зализать несколько собственных ран, однако я хочу, чтобы твоя эскадра сдвинулась на наш фланг. Я должна поставить вашу ПРО между «Нетерпимым» и Артуром. Вы это потянете?
— Разумеется. — Хенке энергично кивнула. — «Аякс» единственный, кого поцеловали, и наши повреждения по большей части поверхностные. Ни одно из них не окажет влияния на наши возможности ПРО.