Лючия, Лючия
Шрифт:
Миссис Де Мартино перебивает меня:
– Нет-нет, в церкви Святого Иосифа на Шестой авеню будет лучше.
– Но это не мой приход, – вежливо говорю я.
– Будет твоим. Ты переедешь жить к нам и будешь ходить в нашу церковь. Это традиция, – миссис Де Мартино смотрит на моих родителей так, словно ищет у них поддержки.
– Я знаю, но пока я еще не вышла замуж и живу здесь, на Коммерческой улице. Меня крестили в этой церкви, я прошла там конфирмацию и посещаю каждую воскресную мессу. Именно там мы и познакомились с Данте. Я знаю, что вы рассорились со старым священником,
– Отец Килкаллен ненавидит итальянцев, – говорит миссис Де Мартино.
Мама пожимает плечами:
– А мне казалось, что как раз наоборот.
– Давайте не будем спорить. Мам, пап, это будет Святая Дева Мария из Помпеи, – тоном, не допускающим возражения, говорит Данте.
Миссис Де Мартино смотрит на мужа.
– Я не против, – пожимает тот плечами.
– Что ж, решено. Первое мая. Наша капелла Святой Девы Марии, – похлопывает меня по руке Данте.
Не знаю почему, но это меня жутко раздражает. Потом он долго рассказывает о грузовике с хлебом, заплутавшем где-то в Бронксе. И когда этот грузовик в конце концов к ним приехал, оказалось, что по пути водитель съел дюжину булочек Миссис Де Мартино смеется слишком сильно над каждой подробностью этой истории, а мне вот ничуть не смешно.
– От вас я должна ехать до работы на метро. Вы переехали так далеко на восток. Мне надо будет садиться на электричку, чтобы добраться до Тридцать пятой и Первой, и вставать раньше, чтобы приезжать вовремя, – мимоходом говорю я.
Все молчат. Я пытаюсь начать разговор заново:
– Рут Каспиан шьет мое свадебное платье, оно должно быть очень удобным, потому что…
Миссис Де Мартино перебивает меня:
– Ты вообще не будешь работать в магазине.
– Простите? – притворяюсь я, что не расслышала, но, честно говоря, просто не могу прийти в себя.
– Не будешь работать, станешь домохозяйкой. Когда выйдешь замуж за моего Данте, станешь жить с нами и помогать мне по дому. Мы выделим вам комнату с видом на улицу. Отремонтируем кухню, в доме станет уютно. Вы будете там счастливы.
– Но у меня есть мое дело! – Я смотрю на Данте, разглядывающего свои ботинки.
– Ты можешь шить и на дому, – заявляет миссис Де Мартино.
Я поворачиваюсь к маме, которая как будто пытается что-то сказать мне, но не могу понять, что.
– Я не могу брать шитье на дом. Это совсем не то. Я швея в отделе эксклюзивных заказов магазина «Б. Олтман». Я работаю там уже шесть лет и в будущем мечтаю стать управляющей отдела, если, конечно, улыбнется удача и мне предложат это место. И вы ждете, что я от всего этого откажусь? – оглядываю я сидящих за столом.
Никто не смеет посмотреть на меня. Я хлопаю Данте по руке, но далеко не нежно, как обычно.
– Данте?
– Дорогая, мы поговорим об этом позже, – как никогда прежде властно говорит он.
– Почему? Может, все-таки поговорим об этом прямо сейчас? Зачем вводить в заблуждение твою мать. Я намерена продолжать работу в магазине.
Мне на ум пришла история помолвки и замужества моей бабки. Свадьба была устроена ее родителями в Италии. Никто не говорил ни о любви, ни о романтических чувствах, только обязательства и повиновение. Рутина!
Тишину нарушают только скрипучие звуки, которые издает папа, пытаясь открыть еще одну бутылку кьянти.
– Давайте не будем о работе. Обговорим лучше все детали будущей свадьбы, – любезно говорит папа.
Миссис Де Мартино словно не слышит его:
– А что будет, когда у вас родится ребенок? – Она кладет вилку в ряд с ножом и ложкой.
– Мы будем счастливы, – говорю ей я. Кто же не счастлив, когда родится ребенок.
– Я не собираюсь воспитывать твоих детей, пока ты будешь работать в магазине, – разъяряется миссис Де Мартино.
– А вас никто и не просит, – бросает моя мама.
Она вроде говорила, что я должна быть обходительна с миссис Де Мартино, однако сама вступается за меня. Мама делает глубокий вдох и размеренно говорит:
– Клаудия, моя дочь хочет сделать карьеру. Но это не значит, что она не может заботиться о семье. – Мама смотрит на меня. – Это не означает, что она не будет заботиться о семье. С детства она умеет делать все: готовить, гладить, убирать. Она всегда была отличной помощницей в доме.
– Спасибо, мама, – говорю я.
– Она хорошая хозяйка, – мама отодвигает тарелку и начинает теребить салфетку. – Но она совсем не такая, как я, как ты. Я пыталась втолковать ей, что у женщины и по дому хватает хлопот, безо всякой работы на стороне. Со временем, я думаю, она это поймет и пересмотрит свое отношение к жизни.
– Хорошо, если действительно пересмотрит, – с раздражением говорит миссис Де Мартино. – Но я почему-то уверена, что она даже и не помышляет об этом. Если Лючия будет работать в магазине, значит, целый день ее не будет дома. А кто в это время будет с детьми? – миссис Де Мартино плавно отодвигает свой стул от стола и намекает: – Понимаете, о чем я толкую?
– Это уже не ваше дело. И не мое. Это их дело, – кивает мама на нас с Данте.
– Думаю, миссис Де Мартино в каком-то смысле права, – уступаю я.
– Видите. Она понимает, что женщина не может работать, когда у нее дома дети.
– Миссис Де Мартино, это ваши слова. Я совсем не о том говорю. Попробую растолковать… – На самом деле я не знаю, о чем говорить, я обескуражена и не готова к подобному разговору. Мама предупреждала, что у Клаудии Де Мартино жуткий характер, но на деле оказывается даже хуже. Она – просто ведьма, кошмарный сон. – Дайте я объясню.
– Жду с нетерпением, – опираясь подбородком на руки, говорит мама.
– Я думала, что буду решать проблемы по мере их появления. Сначала выйду замуж, а уж потом начну обсуждать возможность рождения детей…
– Возможность? Ты смеешь пред лицом Господа такое заявлять? Господь посылает нам детей, когда Он считает нужным, а не когда ты хочешь. Да как ты смеешь указывать Богу! – Кончик носа миссис Де Мартино краснеет, в ее глазах блестят слезы. – Я совершенно не понимаю тебя. Разве ты не любишь моего сына?