Люцифер. Путь Падшего
Шрифт:
— Католик, что ли? Малыш, ну посуди ты сам. Есть тысячи и тысячи ангелов, верных и покорных слуг Творца нашего, послушно исполняющих любую его волю. Верно?
— Ну… Да?
— И только один из них может делать все, что ему самому вздумается. У него в подчинении есть свои тысячи и тысячи слуг и собственные владения. Тогда как все прочие братья вынуждены ютиться на игольном ушке и прозябать в пустоте.
— Но в Библии…
— Ты веришь всему, что тебе скажут или напишут умершие тысячи лет назад люди, смертный? Просто подумай:
— Но там же Ад! Пекло и грешники! Вечные муки! — вмешался Война.
— Это просто работа, которую тоже нужно кому-то делать. Так же, как я служу Карающим Мечом воли Его, а Метатрон выступает в роли Глашатая.
Я усмехнулся, глядя на вытянувшиеся лица своих Всадников. А потом задал новый вопрос:
— Значит, тебе удалось свершить задуманное, раз ты здесь?
— Свергнуть Отца и занять Его место? И да и нет…
Теперь настала моя очередь удивленно вытягивать лицо своего сосуда.
— Как это?
— Ты же помнишь, что Он — Всеведущ и Вездесущ?
— Разумеется.
— Конечно, мои приготовления к восстанию не остались незамеченными и, в общем… Он ушел. Сам. И оставил меня за главного, разбираться со всем этим бардаком.
— Каким бардаком.
— Да вот с этим! — Михаил обвел хватательным жгутом энергии вокруг, — Экономические войны, вооруженные конфликты, расовая неприязнь, дробление религиозных конфессий, половая неопределенность, экологические катастрофы, очередной метеорит… еще и и китаец этот.
— Какой еще китаец? — не понял я.
— Который сожрал летучую мышь. Точнее, пока еще не сожрал, но вот-вот сделает это…
— И что?
— И все. Пандемия, закрытые границы, крах экономики, кризис веры — достанется всем.
— Из-за китайца?
— Из-за мыши. Ах да, ты же не можешь видеть вероятностные линии. В общем, поверь мне на слово — совсем не о таком царствовании я мечтал! И поэтому пришел к тебе.
— Зачем?
— За помощью, разумеется. Я хочу, чтобы ты помог отыскать и вернуть Отца на Его место.
— Того самого, который есть Творец всего сущего и который Един и Непогрешим? — на всякий случай уточнил я.
— Именно.
— То есть я верно понял: сперва ты засовываешь меня в этот сосуд, чтобы я не мешал тебе устранить Бога и занять Его место. А теперь, когда ты наконец-то восседаешь на Небесном Троне, ты хочешь, чтобы я помог тебе отыскать Господа нашего и вернуть назад?
— Именно так.
— Миша. Ты дурак.
— Предпочитаю термин «недальновидный».
— Его придумали люди. В энохианском же есть «дурак» и «эцкхиз». Выбирай.
— Хорошо, ты прав — я был глупцом! Признаю. И молю тебя о помощи. Разумеется, взамен ты получишь свободу. Могу даже оставить тебе твои новые игрушки, — он указал ментальным вектором на молча слушающих нас Всадников.
— И в чем моя выгода?
— Хочешь и дальше торчать в этом дряхлом куске мяса в ожидании Судного Дня?
— Нечестно отвечать вопросом на вопрос.
— Ты меня услышал. И ты меня понял.
— Понял, — не стал отрицать я очевидного.
— Ты согласен… брат?
— Мне нужно время подумать.
— У тебя есть три дня, — согласно завибрировал он, — Только один маленький момент. Ты и все прочие забудут о твоих приключениях на Земле.
— О каких еще приключениях? — напрягся я.
— Забудь…
Я с недоумением оглядел обожженные святым пламенем стены незнакомого мне храма. Валяющиеся на полу пустые оболочки, судя по всему, погибшие в том же пламени, но почему-то лишенные голов. Взмахнул крылом, разрезая пространство и время, и открывая переход в Нижний Мир. Истончился и скользнул в эту щель, покидая неприветливую обитель людей.
Конец и Начало
Конец Летописи Люцифера от Захарии…
Я отбросил в сторону перо и смахнул со стола чернильницу. Та ударилась в стену, и расплескалась, забрызгав ее кровью.
Моей кровью.
Как же давно мне хотелось это сделать! А еще вознести молитву Всевышнему, хоть я и прекрасно знал, что он меня не услышит. Какое дело Творцу до жреца-отступника, который превратился в кровососущую нежить и служит самому Люциферу, Падшему?
Но теперь, когда его власть надо мною исчезала, я снова свободен! И могу отправиться, куда угодно и делать, что угодно. За те месяцы, что я провел взаперти, записывая собственной кровью. каждое слово, каждый жест в «Летопись», без перерывов на сон и еду, у меня накопилась уйма желаний!
Я бросился к сундуку и осторожно коснулся его.
Защитный символ, не позволяющий мне даже прикасаться к нему ранее, утратил свою силу вместе с исчезновением Люцифера. Массивная на вид крышка оказалась не такой уж и тяжелой — или это потому что у вампиров совсем другие физические кондиции?
Моя старая одежда, пара ботинок, потрепанная «Библия»…
Ай! Жжется!
И все ж, я не мог оставить ее здесь, и потому все же ухитрился засунуть в карман, предварительно обернув в несколько слоев ткани, пожертвовав ради этого рукавом рубахи.
Дверь, ведущая наружу, тоже была защищена какими-то мистическими символами, но у меня были все основания полагать, что и они утратили свою силу, а значит, впереди лишь…
— И далеко ты собрался, упыреныш?
От одного взгляда на возникшую в проходе фигуру, у меня зазвенело в ушах, а все вокруг поплыло, очертания предметов начали двоиться. Во рту появился вкус крови.