Люцина и ее дети
Шрифт:
Бабка. Сегодня будешь спать здесь.
Яцек. Но…
Бабка. Ты слышал? Она плохо себя чувствует… Ей нужен покой. Здесь будешь спать, на лавке. Ты небось голодный?
Яцек. Я ел.
Бабка. Наверное, какое-нибудь дерьмо в забегаловке? (Ставит на стол тарелку.) Чего так уставился?
Яцек. Тут, на лбу…
Бабка. Что?
Яцек. Пятнышко… как будто царапинка…
Бабка.
Яцек идет в ванную. Сразу входит Дед.
Дед. Приехал?
Бабка. Приехал. Чего так уставился?
Дед. Тут, на виске… красное…
Бабка. Так вытри, чего ждешь?
Дед. Не оттирается. (Трет все сильней.)
Бабка. Хватит!
Дед. Никак не оттиралось.
Бабка. Испугался? Думал, так и останется? Так ты подумал?
Дед. Отстань от меня. Слышишь?
Ночь. Яцек лежит на лавке в кухне. Не спит. Курит. Открывается дверь. Шаркая ногами, входит Бабка.
Бабка. Дымишь, вместо того чтобы спать. (Садится на табурет.) Глаз не могу сомкнуть… Ноги ломит, будто вот-вот отвалятся… Целый день крутишься…
Яцек(встает). Дай-ка я натру мазью…
Бабка. Сперва помыть надо… Вода еще есть.
Яцек наливает воду в таз, ставит его на пол. Опускает ноги матери в воду. На ступнях видны шрамы от ожогов. Яцек заботливо моет ей ноги.
Яцек. Ты никогда не рассказывала…
Бабка. О чем?
Яцек. Ну… Как это произошло…
Бабка. Пожар был. Ты же знаешь. О чем тут рассказывать… только зло берет… (Вынимает ногу из таза.)
Яцек ее вытирает.
Мать спала внизу… Как убитая. Намаялась за день. Дым меня разбудил… Вся хата была в дыму. Я слышала, как мать колотит кулаками в дверь. Всюду огонь и этот вонючий дым… Дверь, проклятая, не хотела открываться.
Я ее дергала… Она будто разбухла от огня… Потом мать перестала… колотить. Я не могла сдвинуться с места… меня как парализовало. Убежала в последнюю минуту… когда обрушилась крыша. Сама не знаю как… Уже сквозь огонь… Она осталась… Осталась там. Тогда-то я их и обожгла… Вот здесь… пришлось пересадить кожу…
Яцек вытирает вторую ногу матери.
Теперь смажь.
Яцек втирает мазь.
Они стояли вокруг дома… как у костра. Вся деревня. Смотрели… Смотрели на огонь… Выпучили свои зенки… Стояли… как скотина, привязанная к кольям… Я помню каждое лицо. Каждое. Никто задницей не пошевелил. Никто. Я бежала на обгорелых ногах… Не чувствовала боли… Только потом. (Помолчав.) Загаси огонь в печи.
Яцек. Он давно погас.
Бабка. Я сказала…
Входит заспанный Дед.
Дед. Свет жжете ночью… Случилось что-нибудь?
Бабка. Ничего не случилось… Кроме того, что у тебя мочевой пузырь переполнен… Старый пропойца.
Дед. А ведь переполнен. (Входит в ванную.)
Бабка. Его я тоже помню.
Женщины возле фигуры Богоматери.
2-я женщина. Что это вы там высматриваете?
1-я женщина. Смотрю, не сушатся ли пеленки…
2-я женщина. Чего?
1-я женщина. Пеленки…
Ковальская. Пора вроде бы. Может, не закопали…
2-я женщина. Боже праведный…
1-я женщина. Вы думаете, что?..
Ковальская. Либо да, либо нет.
Пауза.
2-я женщина. А если… Если нет этого ребенка… если не надо сушить пеленки… то?..
Ковальская. То понятно.
2-я женщина. Но ведь… Не может этого быть. Надо кому-нибудь сказать, что-нибудь сделать…
1-я женщина. Как будто это просто… Сказать… что и кому? Вы видели? Полиция, суд… Боже праведный.
Ковальская. Надо иметь доказательства или самому засвидетельствовать. Никто ничего не видел, не слышал.
1-я женщина. Каждый живет как хочет. Я вас не принуждаю.
2-я женщина. Но…
1-я женщина. Я вам очень советую…
Бабка и Дед сидят за столом. Люцина ставит на стол еду.
Люцина. Что вы с ним сделали?
Бабка и Дед молчат.
Яма, вода?
Дед. О чем это она?
Бабка. Бредит. В последний раз не была такой любопытной… И нечего печалиться. Радуйся, что все позади. Нет и не было. Запомни наконец.