Люций: Безупречный клинок
Шрифт:
— К ним, — приказала она, вводя серию поправок курса для команды, — мы летим к ним.
— Но госпожа, — возразил офицер, подходя к её трону, — наши двигатели работают на пределе своих возможностей, чтобы мы просто не отставали. Корабль нашего тоннажа не может сравниться с…
Резкий щелчок прорезал воздух, заставив мужчину замолчать. Он забился в конвульсиях, тонкая струйка крови и серой жидкости выскользнула из его левого зрачка, где тонкий коготь пурпурной кости пробил череп насквозь. Взмахнув запястьем, Кларион быстро вытащила коготь, и через секунду он вновь втянулся в мягкую ткань пальца цвета слоновой кости.
Офицер рухнул
— К ним, — повторила Кларион, и её голос приобрел нечеловеческую глубину, от которой задрожала палуба. Команда поспешила исполнить приказ.
Кларион наблюдала за тем, как тень мужчины отделилась от тела. Она улыбнулась, услышав его крики, когда тысячи невидимых рук ворвались из потустороннего царства.
— Пируйте хорошенько, — промурлыкала она голодным демонам, схватившим его, — сожги это, — она указала на ближайшего сервитора. Голос вновь принадлежал девчушке, чью плоть она украла.
— Согласие.
Киборг, шаркая ногами, подошел к трону и оттащил труп, оставив на палубе темное пятно. Она погрузилась в созерцание души смертного, с которого сдирали кожу разумные бури, но серия резких ударов по корпусу «Диадемы» вернули её к настоящему.
Она моргнула. Это не было ударом орудий, он отличался от трескучих ударов молота энергетического оружия ксеносов. Резкий, режущий звук, похож на укус голодного зверя.
— Госпожа! — Завопил мутант ртом, полным уродливых зубов, — слишком много воплей на внешних покровах корабля, вражеские клинки проникают внутрь!
«Абордажные группы». Кларион широко открыла глаза. Белые зрачки расширились и теперь лишь тонкие золотые кольца отделяли их от бездонной тьмы склер. Позабыв о битве в пустоте, она повернула угол обзорного экрана окулуса, направляя его вниз вдоль осевой зубчатой стены своего корабля.
Вершины шпилей и башен, зубчатые пики и изящные колонны пустовали. Все до одной из тысячи двухсот девяноста шести статуй, чьи взгляды навечно были прикованы к мостику «Диадемы», исчезли.
В холодном море страха Кларион не осталось места для наслаждения. Шуршание тёмных одежд привлекло её внимание, когда высокая фигура направилась к трону. Мускулистая рука темно-фиолетового цвета, вздувшаяся полосами железных мускулов, достала из–под мантии серебряный клинок.
Мостик музыкально зазвенел, когда клинок врезался в палубу перед троном Кларион. Фигура в мантии нависла над ребенком, и из глубин капюшона на нее посмотрел едва заметный намек на искаженное лицо.
— Настал этот день, Потерянная? — прогремел голос демона, влажный и громкий, как скрежет зубов. Горячее дыхание имело запах корицы и прокисшего молока — День, когда мы вернем тебя домой?
II.VIII
Силки ловушки сомкнулись. Люций ожидал акробатического продолжительного варп-прыжка. Он ждал затяжного бегства к далекой луне или мертвому миру, захваченному Фабием и его отвратительным Консорциумом, верных выродившимся ксеносам. Но корабль Прародителя покинул Имматериум почти сразу же после того, как попал туда. Всего лишь мгновение Море Душ пылало вокруг корабля в безумном великолепии, а затем их вновь поглотила реальность и они вернулись в пустоту.
Люций моргнул. Нет, не в пустоту. Где–то после того, как рана эфира затянулась за ними, они вынырнули в совершенно другом царстве. Глядя сквозь энергетическое поле стыковочного отсека, глаза столкнулись с чистой тьмой, бесконечной и более глубокой, чем шум, свет и излучение Галактики. Прежде чем противовзрывные заслонки со скрежетом закрылись, он успел увидеть нечто, что соединялось с тьмой — зияющий тоннель невообразимых масштабов.
Люций и Когорта Назики оказались в ловушке паутины эльдар. Даже если ему удастся прикончить Фабия — на мгновение он с наслаждением представил, как держит раздробленный череп кузнеца плоти в своих руках — ему ни за что не вернуться к Кларион и «Диадеме». Никто не мог знать, в какой именно части лабиринта тёмных эльдар они находятся, а уж тем более, как им спастись.
Голоса убийц превратились в грохочущую бурю криков, таких сильных, что ему показалось, что голова вот-вот взорвется. Вопли стали практически невыносимыми, но внезапно стихли.
Ты веришь в то, что вдохновляешь их?
Люций моргнул, истошные крики зазвучали с новой силой. Сквозь них он услышал предостерегающий рык Чезаре, но было слишком поздно. Инстинкт впрыснул в его кровь адреналин, но для атрофированных нервов доза оказалась малой. Чувства слишком притупились, стали слабы. Вечный обернулся вовремя, чтобы увидеть, как скипетр с черепом в руке Фабия врезался ему в висок. Оружие носило имя Пытки, и оно полностью оправдывало это имя.
Непостижимая агония взорвалась в черепе Люция и, подобно лесному пожару, извивалась, раздувалась, а потом заструилась по всему телу. За то время, что прошло с момента падения III легиона, Люций прекрасно знал, что нужно подальше держаться от прикосновения одного из любимых видов оружия Байла. Вечный лично видел, как скипетр убивает легионера и порождает варп при малейшем прикосновении. Даже будучи приверженцем двух страстей — боли и удовольствия, Люций не испытывал ни малейшего желания вкусить их силу.
Но теперь ему пришлось. Они были яркие, оглушающие и необычайно ошеломляющие по своей интенсивности. Еще один удар в грудь невероятно усилил боль, настолько, что Люций припал на одно колено.
— Восхитительно, не так ли? — Люций не видел Фабия сквозь черно-красные полосы, оплетавшие зрение, но он слышал по голосу, как жесткая усмешка зазмеилась по губам Прародителя.
Вечный моргал, пытаясь избавиться от слез из вязкого ихора, пытаясь найти хоть что–нибудь, за что он может вцепиться посреди этого тумана. Он увидел размытые очертания своих братьев, падающих на палубу, обстрелянных ядовитыми иглами и струями едких газов. Он видел, как рапторы пытались вырваться — они двигались неуклюже из–за наркотической атаки и были похоронены под дюжинами прыгающих сверху бочкообразных монстров. Странные механизмы заперли сбитых с толку легионеров в их броне, делая сопротивление невозможным, и запечатывая их в стазисные гробы вдоль стен.