Люди «А». Второе издание
Шрифт:
Но всё это выяснилось потом. А в тот вечер Наталья Михайловна Савельева спокойно смотрела телевизор, вышивая картину – три алых мака. Под торшером было светло, за окном уже темнело. Вот-вот с работы должен был вернуться муж, полковник Савельев, начальник отдела спецподразделения «Альфа». Прошёл час. Наталья Михайловна уже начала дремать в кресле, иголка выскользнула из её рук. И вдруг она вскинула голову:
– Экстренное сообщение. Заложники из самолёта, захваченного террористом в аэропорту Шереметьево, освобождены. Террорист задержан.
Наталья Михайловна негромко вскрикнула. В телевизоре был её муж в форме авиамеханика.
Как раз в этот момент в дверь позвонил Анатолий Николаевич.
– Толя, ну ты-то зачем пошёл? – со слезами на глазах спрашивала его жена, следуя за мужем из прихожей на кухню. – Ты полковник, твоё дело – руководить!
– А, в новостях уже показали? Ч-чёрт бы их побрал. Да понимаешь, ну д-дольше бы объяснял, что д-да как. Сам пошёл и сделал. Д-дилетант там был. Я сразу понял. Надо было ошарашить его. Видишь, я уже дома. Д-давай ужинать.
Потом Савельев рассказывал, что уже на этапе переговоров заметил: Тодиков мямлит, не может чётко отвечать на вопросы. И решил взять его на хапок, напором.
Полковник рискнул и выиграл. В очередной раз.
Никому и в голову не пришло, что этот очередной раз может оказаться его последним выигрышем.
1997, декабрь. Москва, шведское посольство
Девятнадцатого декабря – через десять дней после операции в Шереметьево – у меня в кармане запищал мультитон [11] .
11
Мультитон – система экстренного вызова, разработанная и внедрённая в СССР в конце семидесятых. Первые мультитоны принимали только цифры. Каждая цифра для сотрудника Группы означала определённую команду: «Учебная тревога», «Боевая тревога» и т. п. «Альфовцы» носили эти устройства с собой всегда, поскольку команда могла быть отдана в любой момент. К описываемому времени мультитоны были заменены на текстовые пейджеры, но название сохранилось.
Я прочёл сообщение: «Захват заложника. Посольство Швеции, Мосфильмовская 60». И тут же набрал базу.
– Приезжать не нужно. Там один террорист и один заложник. Хватит и тех, кто на дежурстве, – ответил дежурный.
Немного позже пришло сообщение: «Террорист на Мосфильмовской захватил Савельева».
Нет, причин для паники я не видел. Было понятно, что Савельев дал себя захватить сознательно. Теперь нужно было ждать, пока он вернётся с добычей.
Всё началось в 18:30. В центре Москвы из здания шведского посольства вышел торговый представитель Швеции Ян-Улоф Нюстрём. Когда он стал открывать свой автомобиль «Вольво», к нему подбежал неизвестный. Угрожая пистолетом, он приказал шведу сесть за руль. Сам сел на заднее сиденье. Резким движением перетянул горло заложника ремнём безопасности.
Террорист был мужчиной лет тридцати. Представился Андреем. В дальнейшем выяснилось, что это был некий Сергей Кобяков, уроженец Челябинской области, дважды судимый и находившийся в федеральном розыске.
Это была первая в российской истории спецоперация, провал которой грозил международным скандалом.
В девяностые Россия имела репутацию криминального государства. Убийство шведского дипломата в центре Москвы подтвердило бы: Россия – страна дикая и иметь с ней дело не стоит. Сверху поступила директива: действовать крайне осторожно. Нельзя допустить, чтобы иностранному гражданину был причинён вред.
Группа сотрудников «Альфы» вошла в здание посольства с чёрного хода. Машина со снайперами осталась у входа.
Шло оперативное обсуждение.
– Ситуация следующая, – докладывал начальник боевого отдела. – «Вольво» находится в тридцати метрах от главного входа. Заложник – на месте водителя. Террорист сидит чётко за ним. Шея заложника зафиксирована ремнём безопасности. Подходы к машине со всех сторон свободны.
– Брать штурмом опасно – слишком тесный контакт террориста и заложника, – подхватил руководитель штаба. – Снайперов распределить на крыши по периметру. Необходимо подготовить одежду сотрудника посольства для переговорщика. Размер пятьдесят. Дальнейшие действия – по моему приказу. Алёшин, на переговоры пойдёшь ты.
Александр Алёшин – тот самый – ушёл переодеваться в синюю куртку и брюки. Наши расположились у окна, из которого прекрасно просматривался автомобиль. Можно было даже разглядеть выражения лиц людей, сидящих в машине. Швед был явно напуган. Террорист крутил головой. Ни страха, ни смятения на его лице не было.
– Смотрите! – вдруг крикнул посольский.
К «Вольво» подбежал мужчина в штатском. Наклонился. Террорист опустил стекло. Мужчина начал жестикулировать, что-то объясняя.
– Савельев! – закричал начальник штаба. – Откуда он здесь?
– Прибыл за полчаса до вас. Показал корочки, – с недоумением ответил глава службы безопасности посольства.
Как потом выяснилось, Савельев оказался рядом с посольством случайно. Девятнадцатого декабря отмечали восьмидесятилетие органов госбезопасности. Вообще-то День чекиста – 20 декабря, но в том году оно пришлось на субботу. Поэтому торжества перенесли на пятницу. Савельев побывал на работе, потом заехал домой и отправился обратно на службу. Когда запищал его мультитон, он был недалеко от Мосфильмовской. Поэтому полковник сразу, не выходя на связь со штабом, побежал к посольству. И успел первым, ещё до приезда руководства ФСБ, которое отправилось на место происшествия прямо с праздничного концерта в зале «Россия». В костюмах и при галстуках.
Алёшин стоял молча, уже переодетый в синее. Его опять опередили.
Тем временем у машины завязался диалог. Его слышал Нюстрём – и это всё, что мы знаем о том, что происходило между Савельевым и террористом.
– П-послушайте, – говорил мужчина, заикаясь, – у этого иностранца жена у-умирает, он н-на сердце жаловался сегодня. З-зачем вам такой? Сердце м-может остановиться. Возьмите м-меня.
– А ты кто такой? – крикнул террорист.
– Я с-сотрудник МИДа. Руководство п-просило меня п-поменяться с ним. Я не хочу, м-мне страшно. Просто с-скажите, что не с-согласны, и я уйду, – промямлил Савельев и опустил глаза.
– Какая ещё жена в больнице? – террорист рванул ремень на шее шведа. В другой руке он держал гранату Ф-1. Рядом лежал пистолет Макарова.
– Да он вам сейчас сам подтвердит, – Савельев повернулся к Нюстрёму и стал говорить «по-шведски». Шведского он не знал, просто произносил бессмысленные слова, напоминающие по звучанию шведский язык.
Нюрстрём понял: это сотрудник спецслужб. И испуганно закивал, изображая понимание.
Спектакль получился убедительный. Террорист поверил.