Люди Арка. Книга 2
Шрифт:
Моя голова едва крутится (причиной чему служит и мой недавний кошмар наяву, и неудобное положение тела), и потому я лишь мельком захватываю окружающую обстановку. Если я ничего не путаю, мы вернулись в просторный зал внутри здания-медузы, а вокруг нас находятся люди, шарахающиеся в стороны при приближении нашего необычного дуэта, подобные которому, уверен, здесь встречаются нечасто.
Конечно, мне немедленно хочется засыпать Юну целым градом вопросов: от того, куда подевались Локс и Мирея, и до обстоятельств, заставивших меня нестись сквозь пространство верхом на её плече, врезаясь в эфир не самой презентабельной частью своего тела. Проблема только в том, что меня трясёт так нещадно, что, даже если бы мне удалось разжать одеревеневшие челюсти, вряд ли кто-либо смог бы разобрать хоть пару слов из моих уст.
Вдобавок у нас как раз возникли проблемы покрупнее.
– Стоя-я-ять!
Одно преимущество моей позы: угол обзора позволяет беспрепятственно увидеть, как за нами пустились вдогонку четыре робота-гвардейца, плюс пара их коллег-людей с фризерами наперевес.
– Юна, Гвардия! – воплю я, бросив все силы на извлечение этих двух слов из недр своих лёгких.
И снова нас окружает рой свистящих голубых лучей из гвардейских пушек. Это не говоря уже о сигналах, по-предательски невидимых и бесшумных, посылаемых роботами нам в спину. Сейвер, надеюсь, с её инкогнитором всё в порядке – иначе нам крышка!
– Немедленно остановитесь, именем Сейвера и ИИТ!
Не знаю, что именно произошло дальше.
То ли защита жемчуга всё же слетела с головы Юны и сразу же сделала из неё лёгкую добычу для гвардейцев, то ли на нашем пути образовалось какое-то препятствие – так или иначе, я резко взлетаю в эфир и, проведя в состоянии свободного полёта изрядное количество секунд, сталкиваюсь с твёрдым полом, проехав на боку ещё несколько метров вперёд. К счастью, голова осталась цела, и потому я, плюнув на боль от удара, молниеносно вскарабкиваюсь на ноги, чтобы узреть следующую картину: коренастый мужичок-хефес с мощными железными руками, которые больше походят на устройства для активного взрыхления терры, хватается ими за упавшую Юну и кричит в сторону гвардейцев:
– Камрады, я поймал!
В это же время я чувствую прикосновения чьих-то рук и к самому себе.
– Вы в порядке? – спрашивают меня взволнованные прохожие. Спорю на что угодно, они решили, что Юна и в самом деле выкрала меня и транспортировала в своё воровское логово прямо на глазах у законопослушных граждан, пока один из них не сорвал её коварный план.
У меня нет времени всё им разъяснять. Стряхнув с себя их руки и проигнорировав вопросы, я кидаюсь к Юне, которую всё ещё удерживает в заложниках инициативный хефес. Когда я равняюсь с ними, гвардейцам остаётся шесть секунд до того, как они смогут окружить нас плотным кольцом.
– Слушайте… – задыхаюсь я, обращаясь к мужчине в надежде убедить его отпустить нас подобру-поздорову. Но я не успеваю закончить из-за чьего-то вопля:
– О, Сейвер!
Толпа, обступившая нас, глядит вверх, в полупрозрачный купол «медузы». Мужчина-хефес, ослабив хватку, смотрит туда же, как и гвардейцы, замершие на месте в парах метров от нас.
Я поднимаю голову.
Сначала мне мало что удаётся разглядеть из-за матового пурпурного покрытия на сверкающем световыми точками куполе. Но когда фокус глаз настраивается на приём происходящего за его пределами, на его оценку у меня остаётся лишь пара мгновений. Я буквально вижу поставленный на паузу кадр: изгиб громадного стального серпента, огненные «глаза» и яркие голубые полосы по бокам.
Подаквенный поезд, копии которого мы видели по пути сюда, сбился с курса и готовится протаранить носом крышу здания, внутри которого мы все очень «кстати» собрались в эту самую минуту. Никто не успевает произнести ни слова, не говоря уже о том, чтобы решить, куда уносить ноги.
БА-БАХ!
Столкнувшись с куполом, поезд взрывается, залив лица всех наблюдающих ярким светом, как из огненного прожектора. И если бы только это было самым ужасным из того, свидетелями чего нам пришлось стать! К несчастью, на этом безумие не заканчивается: из-за взрыва в крыше образуется брешь, которая мгновенно разверзается, пропуская внутрь и горящий остов поезда с пассажирами внутри, и, что ещё хуже, – тонны и тонны морской аквы.
За сплошной стеной оглушительного визга охваченной паникой толпы и шумом обрушивающегося с небес смертельного аквапада мне удаётся уловить одно лишь слово:
– Тоа!
Серебряный блеск, алое зарево, смешанное с бескрайней синевой, а после – меня с головой накрывает волной, весящей столько же, сколько и сам океан.
3. ЮНА
– Тоа! Ну же, очнись!
Кто-то хлопает меня по щекам. Кто пустил их в мою комнату? Я же чётко попросил Руни…
– Грах, Тоа! Просыпайся!
Если это Ма, то она выбрала странный способ заставить меня вылезти из сомнума. Да и с каких пор она стала такой грубиянкой?
Как бы ни хотелось, долго сопротивляться не смогу, ибо в сомнуме становится непривычно жарко. Руни там что, окончательно наплевала на свои обязанности? Надо будет сказать отцу, пусть покажет её мастеру.
– Ладно, если не хочешь по-хорошему…
Ма кладёт руку мне на грудь. Проверяет, дышу ли я? Очень смешно. Я, может, и любитель поспать, но не до такой же степени…
Разряд!
Электричество роем раскалённых иголок впивается в плоть, позвоночник выгибается дугой, а глаза выпрыгивают из черепа, как косточки из прунов, и ошалело вращаются в глазницах. Изо рта и ноздрей брызжет фонтан аквы, стекающей по щекам и подбородку. Я взахлёб заглатываю эфир, пока сердце отбивает пулемётную очередь в грудной клетке.
С минуту я могу только лежать на спине, часто дыша, совсем как перегревшаяся в лучах солара собака, впитывать в себя медленно плывущую по пространству завораживающую мелодию каких-то духовых и пялиться слезящимися глазами в потолок, увешанный ровными обручами мятно-зелёных светоидов. Я бы пролежал так ещё вечность, но тогда не узнаю, куда меня занесло на этот раз. Поэтому, прислушавшись к своему организму и убедившись, что он наладил все жизненно важные процессы и не даст сбой в самый неожиданный момент, собираюсь с духом и предпринимаю осторожную попытку привстать на локтях и осмотреться.
Я нахожусь в большом, но довольно тусклом помещении, освещённом лишь кругами на потолке и тонкими розоватыми полосами, бегущими по стенам параллельно полу. Но и их не так легко заметить из-за большого количества папоротниковых зарослей, высаженных здесь то ли в качестве декора, то ли ещё с какой целью. Вытянутые листья растений лениво хлопают по стеклидным стенкам крупных капсул, больше всего напоминающих гранёные яйца-гиганты. Порты «яиц» раскрыты, а внутри можно разглядеть простой интерьер в виде мест для сидения, выполненных из какого-то белого материала с щедрыми вкраплениями чёрной и серой крошки. И по капсулам, и по папоротникам бегают, подрагивая, бирюзовые узоры, которые обычно рисует подсвеченная аква на дне бассейнов. Да и сам пол, на котором я распластался, оказался покрыт тонкой плёнкой горячей аквы, из которой время от времени выпрыгивают струи горячего пара, достающего своими белыми тентаклями до самого потолка.