Люди Арка. Книга 2
Шрифт:
«Сауна», – мысленно сообщаю я сам себе.
Всё это прекрасно, но какого граха здесь делаю я, да ещё и в одежде, если уж на то пошло? Осматриваю себя до самых кончиков ботинок. Вроде всё на месте, включая даже плазмодрель в кобуре. Интересно, как она пережила потоп?
Потоп!
Воспоминания обрушиваются на голову волной, совсем как та, что совсем недавно буквально сбила меня с ног. Облава в убикоре, дикий трип по внутренностям ИИТ, очередной побег от Гвардии, сошедший с воображаемых рельс подаквенный поезд и, наконец, – катастрофа, финалом которой, без сомнения, должна была стать моя смерть. Должна была, если бы не…
– Юна! – хочу я закричать, но вместо этого голос выдаёт какой-то жалкий бульк. Зову ещё раз, но громче.
– Я здесь…
Сквозь дымку пара и перья папоротников я не сразу замечаю её слабо очерченный силуэт. Между нами метров десять. Она сидит спиной ко мне, и её спина ничем не прикрыта.
– Что ты там… – Я пытаюсь поднять себя с пола, но терплю неудачу. – Ты в порядке?
Она молчит. Редкие капли влаги, стекающие с листьев растений, звенят, ударяясь о мокрый пол.
– Юна, ты меня пугаешь…– Я нахожу в себе силы встать на шатающиеся ноги.
– Стой там, пожалуйста.
Я замираю. Не уверен, что вообще могу сейчас ходить.
– Стою. Теперь скажешь, в чём дело?
– Тоа… – Её голос звучит блекло, обессиленно. – Я должна тебе кое-что сказать…
Этого не хватало! В такой день ещё одна порция плохих новостей рискует добить меня окончательно. А хорошими здесь и не пахнет.
– Мне давно следовало это сделать, – продолжает она. – Тоа, дело в том, что я не та, кто ты думаешь…
Несмотря на тропическую жару, моё тело пробивает озноб.
Я не могу поверить, что попался на это уже в который раз. Забар, Мирея, и вот теперь… Юна?
Из всех людей – Юна?
Это не укладывается в голове. Не имеет никакой логики. Никакого смысла. И всё же я не ослышался. Она сидит здесь, повернувшись ко мне спиной, и признаётся, что всё это время водила меня за нос. Откуда-то из глубин живота поднимается кипящий сгусток гнева, который начинает распирать лёгкие. Не оставляя ей шанса нанести удар первой, я выхватываю свою плазмодрель (хотя до сих пор не уверен, в рабочем ли та состоянии) и направляю ей прямо в затылок.
– Говори, – произношу я твёрдым голосом. Заставить его не дрожать стоит мне больших усилий.
– Лучше тебе увидеть… – Она начинает медленно подниматься.
– Эй-эй! – прикрикиваю я, крепче сжимая рукоятку оружия. – Клянусь, одно неверное движение – и я нажму на сенсор!
Ну почему, Юна, почему?!
Зачем вынуждаешь меня угрожать тебе? Ведь всё шло так хорошо… Ну, то есть не совсем всё. Ладно – почти ничего. Но ведь ты, именно ты была для меня практически единственным уголком уверенности в мире, переворачивающимся с ног на голову у меня на глазах! А теперь… От обиды хочется пробить себе лоб стволом плазмодрели.
– Ты правда сможешь выстрелить в меня? – спрашивает она, выровняв спину. Её комбинезон, спущенный ниже талии, белым пятном плавает в клубах пара.
– Даже не сомневайся.
– Тогда мне лучше поднять руки вверх.
С этими словами она делает ровно то, что сказала. С одним лишь нюансом: полностью поднимается лишь её левая рука, в то время как вместо правой в эфире зависает короткий обрубок.
– Что… что это за хрень?! – кричу я, врезаясь своим воплем в сотворённую специально для этого места атмосферу тотального спокойствия и безмятежности. Мне хочется бросить пушку и подбежать к ней, но я вовремя одумываюсь: возможно ли, что ИИТ всё ещё удерживает меня в своём мире и продолжает забавляться с моим воображением?
– Если хочешь, можешь подойти ближе. Не опускай оружие, если не доверяешь мне.
Ага, так я тебе и поверил!
Как будто я не видел, что ты способна делать с людьми парой махов ногами! Такие мысли проносятся в голове, пока мои собственные ноги сами несут меня к ней. Глупые ноги, мы же были заодно! Я практически касаюсь выходным отверстием плазмодрели её мокрых перламутровых волос. Теперь я вижу, что на том месте, где раньше была рука, нет никакой крови. Но зато есть…
Нет, не может быть.
Юна медленно разворачивается лицом ко мне. «Эй, ты же не одета!» – кричит моё сознание, но губы остаются решительно сомкнуты.
То факт, что она стоит передо мной, ничем не прикрывшись, становится меньшим из потрясений. Я скольжу взглядом по её оторванной руке, из края которой торчат спутанные провода и какая-то молочно-белая неровно оборванная оболочка, по плечам и животу, поделённым тонкими полосами на отдельные сегменты, на которых симметрично вырисованы несколько небольших тонких колец, и по центру её грудной клетки, где поместился большой прозрачный ромб, за которым виднеются сияющие голубым светом детали, сделанные из чего-то, похожего на чистый зеркальный металл. Ключ, переданный ей отцом, поблескивает на поверхности ромба, свисая со шнурка на шее. Кое-где в её кожу впились осколки стеклида, но и в этих местах не видно ни крови, ни ссадин.
Плазмодрель тянется к полу в моих обмякших руках.
– Я не человек, – просто говорит Юна, опуская свою целую руку вниз. Мои губы дрожат так сильно, что вылетающий из них звук едва похож на слово:
– Р-робот?
– Андроид, если точно, – поправляет она. Только сейчас я обращаю внимание, насколько она красива в этом бирюзовом освещении и с испариной, покрывшей гладкую кожу её лица. Через мозг за секунду проносятся терабайты данных – все те вопросы, которые я хочу задать.
Но я говорю лишь:
– Может, оденешься? – и отхожу в сторону, отвернувшись.
– Прости, из-за той аварии я вся в стеклиде. Сначала надо вытащить осколки.
Прилично ли будет предложить ей помочь? Или продолжить притворяться, что мне безумно интересно разглядывать, как розовый свет играет на гранях одной из спа-капсул?
– Можешь пока задавать свои вопросы, – говорит она, как будто прочитав мои мысли. – Знаю, тебе не терпится.
Стеклидные осколки начинают один за другим звякать, осыпаясь на пол.