Люди Богов Ведают
Шрифт:
"Извините, пока не могу. Позвоню сам, вероятно, через час".
"Только ничего не сообщайте маме", - спохватившись, написала Алена. "Чем черт не шутит, вдруг напишет или позвонит ей, спросить, что я от него хочу", - подумала она.
В ожидании прошло еще полтора часа. Стрелки приближались к двенадцати. Жене на дорогу требовалось не более сорока минут. Значит, без двадцати час она уже будет дома. А он все не звонил. Звонок раздался без пяти двенадцать.
– Алло. Здравствуйте. Это Алена?
– Да. Здравствуйте.
– Извините, что задержался. Я Вас слушаю. Что-то с Женей?
Алена замешкалась, наконец, собралась с духом, вздохнула и начала говорить:
–
– в трубке тишина, - ... от Вас. Надеюсь, Вы в этом не сомневаетесь. Она сама этого не ожидала, потому что уже в таком состоянии, когда женщины не рожают детей. Сообщить Вам об этом не решается по двум причинам. Первая - потому что считает себя виноватой, что, якобы, обманула Вас, но, повторяю, она сама не ожидала. А вторая...
– Алена опять замешкалась, - ... вторая в том, что ей будет очень тяжело перенести Ваше негативное к этому событию отношение. Она решила перенести сообщение этой новости на будущее, когда ребенок уже родится, чтоб не навредить ему, если Вы... откажитесь от нее. Как Вы уже поняли, прерывать беременность она не будет, да и мы ей не советуем, обязательно будем помогать и финансово, и физически. Но я считаю, - она сделала ударение на я, - что Вы должны знать - это и Ваш ребенок. Конечно, хотелось бы, чтоб Вы от него не отказывались, хотя бы, зарегистрировались в качестве отца. Она очень не хочет снова статуса матери-одиночки. Прошу Вас, Алексей Михайлович, подумайте обо всем серьезно, и каким бы ни было Ваше решение, не обижайте маму Вашим отказом, хотя бы до родов, лучше в этом случае, вообще, не говорить ей, что Вы знаете. Поберегите ее! И ни в чем не вините, она виновата лишь в том, что очень Вас любит и боится потерять уже навсегда!
Алена замолчала. Какое-то время в трубке стояла тишина. Она уже хотела положить трубку, но услышала хриплый голос Алексея. Он сначала откашлялся, а потом произнес:
– Как она себя чувствует?
– Ничего. Нормально. Почти не изменилась, только слегка поправилась. Очень переживает, что "толстая" Вам не понравиться, - уже бодрым голосом сообщила Алена. Она почувствовала, что все будет хорошо. До разговора с Алексеем она прислушивалась к своей интуиции, но ничего не ощущала, интуиция молчала. Но с первыми звуками голоса Алексея после ее "монолога", вдруг поняла - все будет хорошо!
– О нашем разговоре с Вами, я думаю, Жене не надо говорить. Ей, наверняка, не понравится, что Вы действовали "через ее голову".
– Да. Вы уж меня не выдавайте.
– Хорошо. Спасибо Вам, Алена, что сообщили. Сейчас я ничего не могу Вам сказать, слишком уж "оглушительная" новость. Надо подумать.
– Да, конечно. Я понимаю. Только...
– Я все понял. Не беспокойтесь. Могу я рассчитывать на Вашу помощь, если мне понадобится, что-то узнать, могу позвонить?
– Конечно. Если чем-то могу помочь Вам, не в ущерб маме, я готова.
– Еще раз спасибо! До свидания.
– До свидания.
_____________________
Алексей сидел у себя в кабинете и никак не мог собраться с мыслями. Новость, которую сообщила ему Алена, поразила его, даже не столько своей неожиданностью, сколько тем, что эту проблему без решения оставлять нельзя. Не получится отодвинуть на "потом", авось, сама "рассосется", или представится случай, когда можно решить ее с наименьшими потерями. Нет, не рассосется, и от
– Вот ведь, зараза, поймала-таки меня в капкан!
– в сердцах воскликнул Алексей и... осекся. Он впервые так разозлился на нее. А за что? За то, что любит его? За то, что таким образом (причем не специально, в это он верил) обрела частичку его? Ему стало стыдно.
"При чем здесь она, - думал он.
– Сам виноват, надо было настоять на презервативах, - и сам же усмехнулся своим мыслям.
– Ага. И что бы получил? Да ничего. Чего греха таить: она бы, может, и удержалась от близости "из принципа", а вот я - вряд ли. Как же можно быть рядом с такой женщиной, целовать, обнимать ее, но не обладать ею..."
И сразу перед его глазами встала она: нагая, с потрясающей фигурой для ее возраста, с горящими от желания глазами, приоткрытым ртом, из которого высовывается кончик языка, раздувающимися от возбуждения ноздрями. Он почувствовал вкус ее губ, страстных, податливых, ощутил запах и вкус ее тела, необычно сладковатый, опьяняющий, почувствовал прикосновение ее рук, нежных, ласковых и шаловливых...
– Боже! Как же она хороша!!!
– простонал он, обхватив голову руками.
– Неужели я больше никогда не увижу этих глаз, не почувствую этих губ, рук, не сожму в объятьях это потрясающее тело?!
"А ведь может так и быть, если я приму неправильное решение, - подумал он.
– Но какое же оно правильное?!! Боже мой, что же делать? Молчишь? Может, права Женя, что ты вовсе не Бог, а Боги те - другие, в которых верит она? Может, их спросить?"
Алексей задумался:
"Как же им молиться? Да и молятся ли им? Молить - это умолять, униженно просить. Нет, ее Боги гордые, а значит, и внуки их - гордые, это не их способ. Жаль, не спросил у Жени, как она с ними разговаривает. Может, спросить?"
С минуту он сидел, тупо уставившись в стену, затем решительно взял телефон и набрал номер.
– Да, - услышал он знакомый запыхавшийся голос Жени.
– Привет, Кошка!
– иногда он называл ее этим именем.
– Ты чего такая запыхавшаяся?
– Привет, Алеша! Да ко мне Аленка приехала, всего на три дня. Я с работы отпросилась с обеда, чтоб с ней побыть подольше. А сейчас к себе поднимаюсь.
– А на каком этаже ты живешь?
– На пятом.
– И что, всегда пешком ходишь? Или лифт не работает?
– Почти всегда пешком. Это же пятый, а не пятнадцатый.
– Не тяжело?
– А что?
– настороженно спросила Женя.
– Просто. Беспокоюсь.
– А-а. Не, не тяжело. Я привыкла, - уже беззаботным голосом ответила она.
– Ну, хорошо. Значит, гости у тебя?
– Гостья. Она одна приехала. А вот завтра еще Катя с семьей придут.
– Весело будет...
– Думаю, весело.
– Я тебя не отвлекаю?
– спросил Алексей, услышав в трубке звук хлопнувшей двери и голос Алены.