Люди Быка
Шрифт:
Примерно через полчаса Семен приступил к исполнению песен различных авторов. В перерывах слегка опьяневший Пит плясал вприсядку под дружные хлопки зрителей, изображал обезьяну, передразнивал кого-нибудь из публики и требовал платы. Полученное Семен у него отбирал – лепешки складывал в мешок, а пиво сливал во взятый напрокат жбан. Иногда при этом он выбирал женщину посимпатичней или мужичка поплюгавей и начинал выпытывать подробности их половой жизни и особенности отправления естественных надобностей организма. Присутствующим это очень нравилось.
Начало уже смеркаться, когда Семен решил, что, пожалуй, пора: под влиянием пива и волшебной силы искусства обстановка сделалась совсем непринужденной.
Оскорбленный в лучших чувствах артист заявил, что он так «не играет». Если почтенная публика (туды ее в качель!) желает продолжения представления, то женщины и дети должны быть удалены из зала. В ответ народ на разные голоса посоветовал Семену не выпендриваться, иначе он может лишиться кое-чего важного.
– Ах так? – сказал артист. – Ладно… Я вас предупредил – чтоб потом без претензий! Смотрите и слушайте!
Когда установилась относительная тишина, Семен заныл-завыл попурри из всех известных ему медленных и томных мелодий. Начал он тихо, а потом прибавил громкости и даже попытался танцевать в такт собственному напеву. При этом он воображал и «транслировал» толпе смутные образы обнаженных женских тел. Люди перестали жевать лепешки, прихлебывать пиво и щелкать орехи.
Почувствовав, что внимание завоевано, главный артист дал знак Нилок. Она поднялась на ноги и вступила в игру. Была она в просторной Семеновой меховой рубахе, которая оставляла открытыми лишь босые ноги и обритую наголо голову. Если бы не груди, подпирающие одежду спереди, ее вполне можно было принять за парня-подростка. Под Семеновы завывания девушка начала танцевать – если можно так выразиться, конечно…
«Дело в том, что большинство женских танцев издревле имеет эротическую имитативную природу, – мысленно усмехался режиссер-постановщик. – С развитием и усложнением культуры эта эротика прячется под слоями условностей, становится аллегоричной до неузнаваемости. Простейший пример: «Во поле береза стояла…» в исполнении ансамбля русской народной песни и пляски. Кое-какие танцы у местных девушек, конечно, имеются, только Нилок их не знает, поскольку была как бы парией, и ее на «танцульки» не звали. Некоторое чувство ритма у нее есть, а вот интуитивная «грация и пластика» отсутствуют напрочь. Поэтому она просто имитирует (пардон!) мастурбацию или соитие».
Когда Семену показалось, что зрители правильно поняли эту «музыкальную» пантомиму, он подал танцовщице новый сигнал, и она потянула завязанный на бантик ремешок, которым был зашнурован ворот рубахи. Шнуровку она ослабила и стала потихоньку вылезать из одежды. Когда на свободе оказалась левая рука и плечо, толпа издала томный стон и придвинулась ближе.
«Кажется, я не ошибся, – оценил результат Семен. – Вообще-то, стриптиз, наверное, самое древнее шоу в мире, но тут случай особый».
Идея постановки такого номера возникла следующим образом. В результате общения с Нилок и собственных наблюдений Семен сделал удивительный вывод: при всей словесной «развязности» у туземцев строжайшее табуирована нагота человеческого тела. Причем и мужского, и женского! Обычай дозволяет женщине обнажать при посторонних стопу
Это было тем более смешно, что, по уверениям Нилок, внутри семей, то есть за дверями жилищ царил сплошной разврат. Отцы семейств не только грешили снохачеством, но и… В общем, сказать стыдно. Но – в темноте!
Такое этнографическое открытие, естественно, потянуло за собой хулиганскую идею устроить туземцам стриптиз – в коммерческих целях, конечно. Тем более что в труппе имелась юная особа, которой терять было решительно нечего. «А не побьют? – засомневался сначала Семен. – Могут, конечно, но шуты и скоморохи издревле зарабатывали тем, что балансировали на грани общественных запретов или даже демонстративно их переступали. Им как бы дозволялось то, что не дозволено нормальным людям. За это много веков подряд артисты были одновременно любимым и презираемым сословием. Достаточно вспомнить фильм „Андрей Рублев" и скомороха в исполнении Р. Быкова».
Неуклюжий, но однозначный танец продолжался. Нилок еще больше распустила ворот рубахи, потянула ее вниз и извлекла наружу довольно аппетитную грудь. Семен смотрел не на нее, а на зрителей, и пытался понять, что женщины-то в этом находят интересного?! В толпе же происходило невнятное движение – не отрывая взгляда от «сцены», мужики пытались продвинуться вперед, а женщины их как бы не пускали.
После освобождения второй груди ворот рубахи получил свободу и…
И упал вниз!
Толпа ахнула.
Но рубаха застряла на крутых бедрах и дальше не пошла. Зрители разочарованно замычали, кто-то из задних даже крикнул с досады:
– Э, ты чо?! Так нечестно!
– Что ты сказал?! – прервал выступление Семен и кивнул танцовщице: – А ну, одевайся!
Нилок моментально вернула одежду в исходное положение и стала испуганно оглядываться. Толпа дружно взревела. Общий смысл криков был примерно такой: «Вы что, офигели?! Дальше давай!!»
Но Семен не испугался – он подхватил с земли шкуру-подстилку, демонстративно закутал в нее девушку и заорал на зрителей, мешая русские слова с местными:
– Извращенцы! Импотенты!! Грабители!!! Мы что, задаром работать должны?! Да нас еще и обвиняют!!
В задних рядах возникло движение, и Семен догадался, что там зрители бьют морду коллеге, не вовремя подавшему голос. Пит же загородил своей широкой спиной артистку, принял воинственную позу и начал грозно рычать на публику.
Когда немного поутихло, вперед протолкался солидного вида мужик с окладистой бородой:
– Слышь, гургул, ты народ-то не обижай! Пускай девка покажет, что там у нее есть!
– Кое-что есть, – заверил Семен. – А только фиг вам! Не уважаете вы нас!
– Не, ну ты это – не того! – обиделся представитель народа. – А то ведь и в рыло можно!
– Не боюсь я вас! – заявил Семен. – Не уважаете вы нас, а без уважения продолжения не будет! И никогда вы не увидите, как у нее там! Без волос, между прочим…
– Да ты чо?! – вытаращил глаза туземец. – Совсем?!
– Ну, да, – добил его артист. – Абсолютно!
Растерянный мужик оказался оттесненным во второй, а затем и в третий ряд. В толпе возникла бурная дискуссия, в которой принимали участие и мужчины, и женщины. Первые готовы были поверить, что такое возможно, вторые же авторитетно кричали, что при таких «кормилках» волосы должны быть обязательно. А еще повторялось слово «уважение».