Люди долга и отваги. Книга вторая
Шрифт:
«Вперед, вперед! — торопил комбат. — Отдохнем в Берлине».
И этот приказ выполнен. За ним последовал другой. Прорвавшись в тыл противника, батальон с ходу захватил высоту под городом Шнейдемюлем и вышел к границе фашистской Германии. Михаил Шило и здесь укрепил свою наглядную агитацию: «Вот она, Германия!».
— Гитлеровцы не ожидали столь внезапного нашего появления и сначала растерялись, — вспоминал Степан Елизарович, — а когда опомнились, то бросились на нас, стараясь выбить и уничтожить.
Атаки пьяных фашистов следовали одна за другой.
Боеприпасы
Батальон не только удержал высоту, но и захватил много техники и живой силы противника. А в это время подошли основные силы дивизии. Комбат, скрывая штыковую рану, доложил генералу: «Приказ выполнен…»
— Два часа после этого боя метался в лихорадке, — вспоминал Степан Елизарович, — вот что значит побывать в штыковой.
Семь человек, участвовавших в этом бою, были удостоены высокого звания Героя Советского Союза. И среди них — комбат Степан Елизарович Артеменко, пулеметчики Тимофей Акимович Яковлев и Михаил Давидович Шило.
Вспоминая о своем комбате, Тимофей Яковлев рассказывает:
— Волевой, смелый командир, лихо водил красноармейцев в атаку и личным примером увлекал на разгром ненавистного врага. Это закаляло нас, укрепляло боевой дух.
Мне много раз приходилось ходить в бой со Степаном Елизаровичем. Смелость и решительность его часто граничили с риском. Но он рисковал во имя победы! Я был участником боя, когда гитлеровцы, обладая численным превосходством, зажали остатки нашего батальона в кольцо. Положение казалось безнадежным. Тогда Артеменко отдал мне свой автомат, сам залег за станковый пулемет и косил гитлеровцев с такой яростью, что они не выдержали и отступили. Комбат объявил нам благодарность и сказал: «И впредь будем бить фашистов только так!» Очень жалею, что наш комбат не дошел до Берлина!
Случилось это уже на Одере.
Стрелковый батальон, которым командовал майор Степан Артеменко, первым вышел к этому водному рубежу.
В тот вечер он долго сидел над картой. Заснул уже на рассвете. Но в это время в блиндаж вбежал дежурный и крикнул:
— Командир, на выход…
Когда Артеменко выскочил из блиндажа, то увидел «виллис». Оказывается, это приехал Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. Выслушав доклад, маршал поздоровался и попросил, чтобы ему показали передний край обороны батальона.
— Опасно идти, товарищ командующий, — озабоченно ответил комбат. — Фашисты беспрерывно ведут обстрел.
Константин Константинович подошел к комбату поближе, улыбнулся и твердо сказал:
— Правильно, товарищ майор! Всем там делать нечего, но мы с вами пойдем…
И они пошли в сопровождении двух автоматчиков. Часа три
— Как ни бахвалились фашисты своей непобедимостью, а мы на пороге Германии! — говорил, обращаясь к бойцам и офицерам, командующий фронтом, которого все знали и любили.
По возвращении в штаб батальона маршал поблагодарил всех бойцов и командиров за хорошо организованную оборону. На прощание сказал:
— Берегите людей, комбат. Им ведь предстоит не только закончить войну, но и восстанавливать разрушенное.
Эти слова помнили все офицеры, о них сразу же узнали во всех соседних частях и соединениях.
Вскоре комбата вызвали в штаб полка. Здесь ему объявили боевой приказ о дальнейшем наступлении и форсировании Одера.
— Вашему батальону, — сказал командир полка, — поручается первому форсировать водный рубеж, за которым открывается путь на Берлин. От успешного выполнения вашей задачи зависит очень многое в судьбе всей операции фронта. Да, да, фронта!
Вернувшись в батальон, несмотря на глубокую ночь, Артеменко собрал офицеров и сержантов. Кратко изложил боевую задачу. Изложил так, что она стала понятной и близкой для каждой роты, каждого взвода.
Утром 16 апреля 1945 года после артподготовки началось форсирование Одера. В ход пошли лодки, плоты, бревна и бочки. Гитлеровцы открыли ураганный огонь, казалось, ничто живое не выдержит. Но одна из рот батальона уже захватила плацдарм. Завязался жаркий бой. За переправой наблюдали командир дивизии и командующий армией.
— Молодцы! — восхищенно говорили генералы.
Артеменко слышал эту дорогую похвалу и все острее сознавал: его место тоже там — на том берегу. На паромах закреплена артиллерия, грудой возвышаются боеприпасы.
— Разрешите, товарищ генерал? — обратился комбат. Генерал согласно кивнул головой: «Разрешаю!»
Теперь Артеменко должен быть там, на клочке заодерской земли, дрожавшей в огне и пламени.
Натянув через реку трос, артиллеристы и пехотинцы во главе с комбатом тронулись вперед. Почти на самой середине реки в паром попал фаустпатрон. Еще удар, и Артеменко, раненный в ногу, полетел в ледяную воду. Сильное течение понесло комбата. Намокшая шинель, сапоги и оружие тянули ко дну. Артеменко не терял самообладания: борясь с течением, видел, что его несет к берегу.
Наконец он с великим трудом выбрался на берег. Сделал всего несколько шагов, как вблизи разорвался снаряд. Вторично тяжело ранило… в ту же раненую ногу. Упал и потерял сознание…
Батальон хотя и остался без командира, но боевую задачу выполнил успешно: плацдарм был удержан. Это позволило переправиться через Одер основным силам полка, дивизии, армии.
Многие солдаты и офицеры считали, что комбат погиб. И, мстя за командира, с удвоенной энергией дрались против гитлеровцев. Особенно отличились Тимофей Яковлев и Михаил Шило. Войну они закончили в Берлине, куда шли через тысячи огненных верст непрерывных сражений, шли без малого четыре года.