Люди Дромоса. Трилогия
Шрифт:
– А скажика, милая. – Продолжить мне не дали. Прелестное создание зачерпнуло совочком сколько смогло и с радостным визгом сыпануло мне в харю. От неожиданности я сел, что частично спасло то, что от хари осталось, ибо плевок повис на воротнике плаща. Ничего не скажешь, начало обещало многое. Со стороны это, наверное, смотрелось довольнотаки забавно: взрослый дядя, уползающий на заду от пятилетней девчушки. Звонкий смех был тому подтверждением. Хохотала девушка лет восемнадцати, одетая в джинсы и кожаную курточку.
– Настя, Настя, ну разве так можно? – укоризненно произнесла она, однако в глазах у нее попрежнему прыгали веселые чертики.
Стало немножко обидно, но, вспомнив читанное гдето и когдато,
Что ж, чтото такое и предполагалось. Не получив искомого и не дождавшись фигуранта, подельщики забеспокоились и решили еще раз навестить «объект». Надо отдать им должное, и в первый, и во второй раз они действовали сначала мягко, прямотаки ювелирно. Чем же ценна эта коробочка, что изза нее разгорелись такие страсти?
Деньги еще имелись, а поэтому я отправился домой, собираясь вплотную заняться этим вопросом. Да и на периферии сознания крутилась какаято «анормальность» последнего перехода, если, конечно, сам переход можно считать нормой.
Значит, так: первое – получив по голове, я «перешел», второе – поскольку держал того за грудки, то взял с собой. Назад вернуть его я не мог (проверено раньше), да и как, ведь возврат всегда происходил с отступлением назад во времени. И в руках у меня могло находиться лишь то, что имелось в момент выхода. Вот, кстати, и ответ на вопрос, что первично, сознание или материя. Но это я так, о птичках.
Вот тут начиналась неправильность, ведь вернулся я с прибором, причем не в прошлое, а, судя по всему, с нормальным течением времени. Смутно вспоминалось, что аппаратик постоянно гудел и тихонько попискивал. Умозаключения требовали экспериментального подтверждения, но с этим приходилось немного подождать. Клиентка жива, и не мешало бы ей представиться. Тоже мне, «здравствуйте, я ваша тетя». Шутки шутками, а познакомиться нужно позарез. В голову ничего не шло, а потому я попросту отправился в больницу.
Время посещения администрация определила с пяти до семи вечера. Сейчас три, и я купил рекламку, дабы снять еще одну квартиру, так, на всякий пожарный.
В пять часов снова приехал в больницу. Хотя никакого намека на дельную мысль не существовало. Конечно, можно действовать напролом, в случае чего ретировавшись. Ведь мой скромный талант самим своим существованием опровергал аксиому человеческих взаимоотношений: «Никогда не выпадает второго шанса создать первое впечатление». Которое, как ни крути… ну, сами знаете. Но чтото в последнее время я стал злоупотреблять, знаете ли. Аж самому трошки боязно. Головой надо действовать, головой.
Голова немедленно откликнулась, подхватив пролетавший мимо вирус асфальтной болезни. В моем случае, правда, это был мозаичный пол вестибюля, что никак не повлияло на качество. Об меня тут же ктото споткнулся, и сверху шлепнулся пластиковый пакет.
– Пьянь несчастная! – раздался женский голос, и в живот мне заехали каблучком туфельки. На попытку сделать мне больно я не обратил внимания, но вот эпитет больно ранил самолюбие. Всякий, кто только что вышел из запоя, весьма болезненно реагирует на подобного рода замечания. А я был прямо с пылу с жару. Что удивительно, никакого намека на переход, но об этом я задумался потом. Всётаки головушка моя потрудилась достаточно, и надо было дать ей, умнице, малек передохнуть.
Моя оппонентка была из разряда «девушка, я вас гдето видел», причем во всех смыслах сразу. Ну просто красавица, причем не броской рекламной красотой, а присутствием того, что французы называют изюминкой. Впрочем, на вкус и на цвет… Я сразу «сделал стойку», правда, внешне это выглядело, наверное, довольно смешно: лежа на полу, перемазанный какимто джемом.
К тому же я и в самом деле ее уже видел, причем точно знаю где.
Они стояли обнявшись, обе в ярких пуховиках, с поднятыми лыжными очками, и сходство прямо бросалось в глаза. На заднем плане виднелись горы, но это несущественно. Фотографию эту я обнаружил в Инниной квартире, во время единственного визита. Что ж, на ловца и зверь бежит, хотя в моем случае – везет дуракам и пьяницам.
Я сидел на полу и глупо улыбался, пародируя Олега Попова. Это ж надо, второй раз за день вызвать у двух совершенно разных женщин однозначную реакцию. Отсмеявшись, знакомая незнакомка собралась уходить. Как человек порядочный, я вызвался возместить ущерб, попутно пытаясь завязать знакомство. Что удалось лишь с третьей попытки, правда, переход занимал лишь дветри секунды, так как переигрывать падение не рискнул. Полагая, что сыграть достоверно вряд ли удастся, а фальшь будет сразу замечена. Подняться в палату не пригласили, и я остался внизу, ловя на себе любопытные взгляды гардеробщицы и бабульки, дежурившей у вертушки. Никогда не был сердцеедом и, дожив до тридцати с хвостиком, попрежнему смотрел на девушек как на приятелей по пиву. Мнение противоположной стороны меня, в своем закостенелом эгоизме исповедовавшем принцип «есть – хорошо, а нет…», как вы понимаете, интересовало мало. Короче, ухаживать совершенно не умею, довольствуясь инициативой противоположной стороны. А вот поди ж ты, пришлось.
Она появилась минут через сорок и, заметив меня, улыбнулась. Я взял у нее из рук сумочку, и мы вышли за порог.
5
Рая старше сестры на пять лет, и отцы у них разные, что на взаимоотношениях никак не отражалось. Ничем особенным Инна среди сверстниц не выделялась, всё как у всех. Школа, первые влюбленности, о коих умудренная жизнью старшая сестра догадывалась едва ли не раньше самой Джульетты. Потеря невинности на первом курсе, на картошке, и сопутствовавшие этому сопли. Замуж Инна вышла после защиты диплома за профессора Асканова, руководившего одной из практик после четвертого курса. Присутствовал ли здесь расчет, сказать трудно, ведь к моменту регистрации связь их длилась уже около года. Во всяком случае, в подмосковное Михеево Инне возвращаться не пришлось. Да и Петюня, Петр Владимирович, в свои тридцать восемь лет мужчина в самом соку, и популярность его у женщин вполне заслуженна.
После начала демократизации институт стал приходить в упадок, что отразилось на благосостоянии Петра Владимировича. Оно, благосостояние, заметно улучшилось. Вследствие ослабления финансирования ослаб и контроль, а возможность создавать частные фирмы дала необходимый простор далеко не глупому человеку. Дальше совать свой нос посчитал неблагоразумным, а то ведь могли и за шпиена принять. Так и закончилось наше первое «свидание», и хотя побудительным мотивом был всётаки шкурный интерес, приятного осадка оказалось немало.