Люди и боги
Шрифт:
— Я не видел? Бывает… Ваше величество, у меня имеется друг и однополчанин — полковник Хортон. Его сын Генри участвовал в бою в гробнице Династии. Мраморная крышка саркофага упала на него и раздавила нижнюю половину тела. Лекари отняли обе ноги и то, что между ног, и до сих пор собирают по кускам кости таза. Если Генри открывает глаза, ему вливают в рот какую-то болотную дрянь, чтобы уснул и не чувствовал идовой боли. Очевидно, оставшиеся месяцы жизни он проведет во сне. Собственный отец убил бы его из милосердия, если бы герцог не запретил этого.
Упоминание
Владычица пошла бы на попятную и, возможно, даже извинилась бы перед Робертом, однако он необдуманно продолжил:
— А то, что случилось с Итаном… Ну, рука, ну, зубы, ну, кожа… Он доживет до старости, сможет ходить, разговаривать, мочиться стоя. Даже любиться сможет, если баба не из пугливых. Детей заведет. Я не вижу поводов для волнений.
— Ах, не видите? — вновь вскипела Мира. — То есть, вы с герцогом считаете, что пытки — не зло, если жертва осталась жива и может помочиться?!
— Ага, — ответил Роберт. Сделал уступку владычице и пояснил: — Я считаю, что пытки вполне обоснованы, если того требует боевая задача, и если противник отказывается выдать сведения без пыток. А мнение кузена по данному вопросу мне неизвестно. Мы не обсуждали Итана. Не думаю, что милорд проинформирован о нем.
— Не думаете?..
— Я хорошо знаю Хайдера Лида, капитана Волков. С его точки зрения, Итан практически цел. Вряд ли он тревожил слух милорда такими пустяками, как рука и зубы.
Мира обдумала положение. Ее коробило от бесчеловечности кайров. Ведь сама она, узнав об Итане, сгорела от стыда. Ее вина сводилась лишь к тому, что вовремя не вспомнила о секретаре и не озаботилась его судьбой, — и тем не менее. В первый же день сделала все, что могла: лучших лекарей, огромное пособие, круглосуточный присмотр… А Роберт услышал — и даже бровью не повел!
Но если Роберт прав, то герцог мог действительно не знать о состоянии Итана. Тогда как воспринимать целительный Предмет? Если это не издевка, то что же?
— Кайр, благодарю за пояснения. Не скажете ли еще одно: зачем герцог отдал мне Предмет? Если это связано не с Итаном, то с чем?
— Кузен установил, что данный Предмет был похищен из Престольной Цитадели. Он клялся вернуть достояние Династии — вот и вернул этот для начала.
— Хотите сказать, он совершил благородный поступок?
— Ага.
— Бывает… — хмыкнула Минерва.
Минутная пауза потребовалась кайру, чтобы собраться с мыслями. После чего он сказал:
— Ваше величество, то было слово кузена. Теперь прошу выслушать мое.
— Я вся внимание.
— Хочу сообщить вам, какой приказ я получил от милорда.
— Ого! Разве это — не военная тайна?
— Любой приказ — военная тайна, если командир не укажет обратного. Этот приказ кузен сопроводил словами: «Если сочтешь нужным, можешь посвятить Минерву». Я считаю.
Нечто очень торжественное было в этой минуте. Лицо Роберта не изменилось, но голос стал особенно размеренным, чеканным. Мира осознала: ей оказывают высокую честь.
— Благодарю вас, кайр. Каков же приказ?
— Мне выделен один батальон с целью оберегать порядок на Дворцовом острове и удержать сам Дворцовый остров в случае внезапного нападения любого противника.
Она ощутила разочарование.
— Это вполне ожидаемо… Я понимала, что приказ именно таков.
— Я не окончил, ваше величество. В случае, если за противником будет подавляющее численное превосходство, мне приказано не биться насмерть, а покинуть город.
Минерва поморгала, силясь осознать это.
— Простите за неловкий вопрос… какое преимущество вы сочтете подавляющим?
— Когда-то в Закатном Берегу, имея одну роту, я захватил крепость с гарнизоном в пятьсот человек. А в чистом поле, пожалуй, одолел бы и тысячу. Но я был тогда гораздо моложе и намного меньше ценил жизни солдат. При соотношении один к шести, пожалуй, я не стану рисковать. Конечно, если те шестеро — бывалые воины.
Владычице перехватило дух. Выходит — тьма сожри, даже поверить сложно! — выходит, Роберт прямым текстом сказал ей, сколько нужно накопить войск, чтобы он ушел без боя! Быть может, это обман? Но Роберт — худший обманщик, какого рождал Север. Четыре месяца он управляет казной, имел сотни возможностей спрятать крупную сумму. Она тщательнейшим образом проверяла все его отчеты и нашла единственную ошибку на жалких сорок эфесов, и Роберт чуть сквозь землю не провалился, узнав о том.
— Это великое доверие с вашей стороны, — сказала, наконец, Минерва.
— Я просто считаю, что нам нужно действовать сообща.
Она вздохнула:
— Я очень хотела бы согласиться с вами.
Роберт откланялся:
— Позволите идти, ваше величество?
— Хочу сказать… Я соболезную вам и леди Ионе. Она приняла весьма достойную смерть.
— Да, ваше величество. Она погибла, как истинный Ориджин. Светлая Агата гордилась, глядя на ее последний бой.
Северянин ушел, оставив Минерву в смятении.
Следующим днем стало известно, что леди Иона жива.
* * *
В эти дни много людей приходили на прием к Минерве — и все разговоры, как один, кончались ничем.
Из Маренго примчался капитан Уитмор со своей ротой. По срочности вызова он сделал вывод, что ее величество подверглась опасности. Но поезда не ходили — произошла какая-то диверсия, так что лазурная рота совершила марш-бросок и, взмыленная, потная и пыльная, ворвалась на Дворцовый остров. Минерва пригласила офицеров к себе и за чашечкой кофе обсудила с ними тяготы службы, насущные потребности гвардейцев и пути повышения боеспособности — словом, провела рутинную беседу. Она твердо помнила: имелся же у нее гениальный план, как с помощью лазурных гвардейцев, наемников, трех полков Алексиса и путевского сброда свергнуть всех плохих и править вечно. Но что-то мешало приступить к его исполнению. Гвардейцы ушли, приятно удивленные отсутствием приказов.