Люди и Демиурги
Шрифт:
Он успешно прикидывался раненым, пока его тащили на руках куда-то.
Глаза не открывал, стонал едва.
Над ним нагнулся человек.
– Как имя, должнось на декаду? Что болит?
– Все. . . Воды. . .
Принесли теплой, противной на вкус воды. Ник напился и открыл глаза.
Дядька лет пятидесяти с седоватой бородкой. Рядом девушка, коротко стриженная, худенькая с флягой и большой брезентовой сумкой на ремне.
Местная медицина?
Нику задрали рубаху, пощупали за ноги.
– Ран нет, только ушибы. Вставайте, гражданин. Вы практически здоровы.
Ник сел, огляделся. Люди в синем маршировали колонной по пыльной дороге.
– Я ничего не помню. . .
– Это временно.
Дядька с бородкой задрал Нику веки, посмотрел, потом велел открыть рот и показать язык.
– Я доведу вас в десятое поселение, и там возьмем анализы.
Вы, из какого поселения?
– Не помню. . .
Ник закатил глаза.
– Гражданин, ему плохо! – вмешалась девушка с сумкой.
– Веди его Дол в медпункт. Я еще осмотрю мертвых.
Опираясь на девушку, Ник ковылял по дороге.
Поселение оказалось недалеко от холма.
Два ряда одинаковых домиков, покрашенных белой краской. Домики метра три на четыре, с двумя окнами. Окна блестят чистотой.
У каждого домика два плодовых дерева и более ничего. Ни скамейки, ни клумбы с цветами, ни огорода. Никто не встретился на пыльной улице. Куда подевались многолюдные толпы в синей одежде?
Медпункт находился в таком же домике. Только деревьев возле него не росло.
Девушка принесла в металлическом ковшике воды и полила Нику на руки, чтобы он мог умыться.
– Вы смелый, гражданин. Могу я узнать ваше имя?
– Смелый?
– Вы сражались с демонами.
В глазах конопатой Дол обожание.
– Как все случилось?
– Меня зовут– Ник. Сражаться с демонами страшно, гражданка Дол.
– О-о-о!
– Можно еще воды?
– Конечно, гражданин Ник!
Как только девчонка забежала в дом, Ник тут же свернул за угол, намереваясь задать деру.
Два крепких парня с дубинками преградили путь.
– Это он, он тоже демон! – заверещал пацаененок, появившийся между ними. – Я узнал его!
Ник рванулся обратно. Удар по затылку опрокинул во тьму. . .
Ника, продержав три дня на хлебе и воде в яме, на глубине трех метров, отвели в типовой домик под конвоем пятерых крепких ребят.
Там серьезный мужчина в белой мантии поверх синей одежды, которого почтительно все именовали «Гражданин Справедливость» , восседая важно на высоком стуле, вынес приговор: пять лет рабства. Оказалось, что это был суд.
В тот же день Ника снабдили железным ржавым ошейником и отвели за десять километров в каменоломню. Вручили тачку на двух скрипучих колесах.
Так началась жизнь Ника в государстве «Высшей Справедливости» .
С утра до вечера с перерывом на обед Ник возил тачки со щебнем.
На обед давали наваристый суп с куском мяса и хорошую краюху хлеба.
Рабов морить голодом не собирались.
На ночь в пещере так же всех за ошейники зацепляли на замок к ржавой цепи. Спали прямо на каменном полу, благо ночами тепло.
В каменоломне трудились тридцать человек– все осужденные рабы. Охрана вооруженная длинными увесистыми палками в количестве также тридцати человек жила в домике наверху у единственной дороги ведущей со дна карьера. От работы отлынивать не давали. Была норма для каждого. У Ника– сорок тачек в день.
Ник сошелся накоротке с парнем лет тридцати. Его звали Мон. Грустный, коротко стриженный брюнет оказался осужден на незаконные высказывания против существующего порядка на год рабства.
Вечером, когда съеден ужин-обычно вяленая рыба с сухарями, а ошейники еще не застегнули на цепь, Мон рассказывал про свою родину. Его вначале удивляло невежество Ника в самых элементарных вопросах. Ник отговорился сотрясением мозга при стычке с демонами.
Государство «Высшей справедливости» оказалось устроено гармонично и дико.
Все население проживало в одинаковых поселениях с одинаковым числом жителей. Мужчин и женщин поровну. У каждого мужчины имелась женщина, но не в собственности и почти каждый день иная. Чтобы исключить ненависть, ревность и зависть каждый вечер женщин получали по жребию. Первым тянул жребий староста поселения, потом по старшинству остальные мужчины.
Женщины были общими.
– А как же чувства? Любовь?
– Любить нужно всех своих соседей, всех граждан, а чувства-это страсти-их внушают демоны. Тот кто поддается страстям-преступник!
Детей забирали сразу после рождения в дома детства. Там их кормили и воспитывали специально назначенные государством воспитатели. Достигнув пятнадцати лет дети считались взрослыми и направлялись в те поселения, где имелась убыль.
– Дети не знаю родителей?
– А зачем? Чему хорошему научат родители? Только опытные государственные воспитатели привьют будущим гражданам трудолюбие, любовь к родине и нравственность!
– Ага. . . Получается, отцы не знают своих детей?
– Мужчины по природе своей и не интересуются потомством. Зачем это знать?
Городов в государстве не было. Города порождают пороки и леность и потому их отменили. Все граждане трудились в полях, своими руками выращивая хлеб и все необходимое. Дома у всех жителей были одинаковыми, что также исключало зависть и другие неприятные переживания.
Государственные чиновники именовались согласно должностей: гражданин Справедливость, гражданин Милосердие, гражданин Доброта. . .