Люди и Демиурги
Шрифт:
Поселения имели специализацию согласно богатству или скудности окрестных земель. Причем каждые десять дней граждан менялись профессиями, также по жребию. Сегодня медик, через десять дней водонос, еще через десять-охранник рабов.
Рабами были люди, осужденные за нарушение законов, а законы в государстве поощряли равенство и пресекали выпячивание. Все равны-главный закон государства!
– А что же чиновники?
– Их должности также меняются по жребию. Я в прошлом году полную декаду был судьей-не понравилось! Надо ходить по поселениям и разрешать споры, судить нарушителей. Бродяжья работа. Очень хорошо, что должности постоянно меняются-никто не в обиде. Можешь побывать кем угодно. Разве это не настоящее равенство? !
Граждане ходили в одинаковой одежде так же из-за принципа равенства. Женщинам под страхом смерти запрещалось носить иную одежду или пользоваться кометикой. Впрочем, косметики в государстве не имелось вовсе, как догадался Ник.
Торговли также не было. Все: еда, одежда, орудия труда– распределялось равномерно между гражданами по нормам.
– Кто установил такие законы? А нормы кем определены?
– Нашими предками. Законы тщательно соблюдаются. Как видишь-все у нас счастливы. Ты разве не счастлив?
– Очень!
Мона осудили за то, что он предложил прорыть канал и оросить засушливые земли.
– Я возгордился и решил, что можно поправить Творца. Зато и наказан.
– То есть?
– Творец нашего мира устроил все, так как есть-реки, горы, пустыни. Человек не должен менять то, что устроено по воле Творца! Я виновен и несу свое наказание.
После таких разговоров, даже после напряженного дня, Ник с трудом засыпал. Переваривал услышанное.
Вроде нормальные с виду люди, но что за тараканы в их головах? !
– И никто не бунтует? Всем нравиться то, как устроена жизнь?
– Зачем бунтовать? Против кого? Мы все равны. У нас есть жилье и работа. У каждого мужчины есть каждую ночь женщина. У каждой женщины– мужчина. Все сыты. Дети приучаются к труду с раннего возраста и не становятся бездельниками. Наше государство очень гармоничное и справедливое!
– А если бы ты захотел поехать в другое поселение?
– Можно, только если есть там свободное место. Надо обратиться с просьбой к специальному чиновнику и тот выдаст пропуск. Только никто так не делает. Куда переходить и зачем, если все одинаковое?
– А если я хочу жить у моря?
Мон поперхнулся воздухом.
– У моря никто не живет! Там запретные земли! Ты здорово ударился головой-если этого не помнишь!
Шли дни за днями. Ник качал тачкой мускулатуру и мечтал о побеге. Охранники– раздолбаи. Собак не имелось. Вот только в какую сторону море?
В душе Ник надеялся на Виллену. Не должна она его бросить здесь. Не такая она. . .
Что же тогда случилось в точке перехода? Кто напустил на них толпу детей? Кто напал в дыму и куда подевались Виллена и ее спутники? Много вопросов, а ответов нет. . .
В конце декады, последний день по закону был короче других.
Ник привез тридцатую тачку со щебнем, когда дали команду прекратить работу.
Кстати. На правой руке прорвался мозоль.
«Рукавицы бы. . . »
Ник разглядывал руку, когда послышались непривычные звуки, со скрипением из-за домика охранников выползла повозка на четырех колесах. Тащили повозку два флегматичных серых быка.
Через дощатые борта повозки немедленно, со смехом, полезли люди в синей одежде. Девушки? Женщины?
Ник вытаращил глаза.
За десять дней отвык от того, что на свете есть еще и женщины.
Женщины встали стайкой, перешучиваясь с двумя охранниками. Удивительно развязное поведение для местных.
Ник спустился в карьер. Поставил в положенное место тачку и, найдя у бочки с водой Мона, рассказал о повозке с женщинами. Рассказ Ника привлек всеобщее внимание.
Рабы, как только услышали эту новость, переменились в лицах. Куда девалась угрюмая усталость. У всех рты до ушей.
Оказалось что в карьер прибыли женщины из государственной службы доброго настроения.
Вот тут до Ника сразу дошло, что увиденные им женщины-проститутки. Государственные проститутки. Мон охотно пояснил, что они сначала обслужат охрану, а потом и рабов. По закону никто не мог быть на срок более тридцати дней лишен женской ласки.
У бочки с водой немедленно образовалась очередь. Рабы торопливо смывали грязь, пот и пыль.
Бочку вычерпали до дна в момент.
Ник сидел на камне у пещеры, наблюдал оживление с равнодушием зрителя.
Он думал про Ризи, про Виллену, про свои приключения, которым все не приходил конец. Очень хотелось, протереть глаза и проснуться. Все вокруг лишь кошмарный, нудный сон. Разве нет?
– Ник, дружище, ты не рад?
Мон сел рядом, теребя бороду за кончик. Бороду рабам не брили, и неудавшийся планировщик каналов щеголял рыжей, курчавой бороденкой. По бороде можно легко определить стаж раба в карьере.
У Ника пока только щетина, а вот у водоноса Мирта бородища до пупа, как у Хоттабыча.
– Чему радоваться?
– Сегодня у нас праздник! Девочки снимут напряжение.
– Неужто на всех хватит?
Мон перестал теребить бороду.
– Ты как с неба упал, Ник! Женщин всегда столько привозят сколько рабов.
– Ну, я здесь недавно. . . – пошутил Ник.
Мон со смехом шлепнул его по плечу. Закатил мечтательно глаза.
– Хоть бы мне потолще досталась в этот раз!
«Заботливое у них государство: сытно кормят, девок привозят. . . »
Ужин прошел в необычном оживлении. Смех и шутки, улыбки.
Кашу с мясом прикончили быстро. Разносчик унес бачок и миски наверх.
Сытые рабы прислушивались в ожидании шагов и женской речи. Когда на небе проступили звезды в карьер спустились охранники, сопровождая женщин. При свете фонарей раздали их рабам.