Люди и Демиурги
Шрифт:
– Ладно!
Мокрый подхватил с земли метровую сучковатую дубину из сваленной им же самим кучи. Вчера еще набросал сверху со склона на дрова, а до хижины не донес.
Увидев палку в руках человека, псы попятились.
– Протяну по ушам, хрен увернетесь!
Воинственно махая дубинкой, Мокрый шагнул вперед.
– Брось деревяшку, человек, ты мне не нужен!
Из тумана позади псов выросла большая фигура. Человек в меховом плаще, в шапке с опущенными ушами, поднял к плечу арбалет. Удивительно ярко блестел наконечник стрелы.
– Мне нужна эта тварь! Отойди, если веруешь в святую длань!
– Да пошел ты! – рявкнул Мокрый. Хотел обернуться, чтобы посмотреть на Гюльнар, но не решился.
Псы бросились вперед без команды, совершенно беззвучно.
Мокрый под слитным ударом двух тел рухнул на камни. Один пес сдавил правую руку выше кисти своими зубищами, так что она занемела. Другой рвал молча куртку на шее, добирался до хребта. . .
Мокрый, вжимая голову в плечи, крутился, вертелся под тяжелыми вонючими псами, стервенея от боли и злобы.
Под левую руку попался камень. С размаху хрякнул по черепу пса, что сжимал руку! Еще! Еще!
Живой капкан разжался.
Мокрый откинулся на спину, чтобы придавить второго пса, тот отскочил и немедленно бросился на грудь человека.
Оскаленная, слюнявая пасть у самого лица. . .
Мокрый вцепился обеими руками в густую шерсть на шее пса.
Пес хрипел и рвался к горлу человека. Когти на лапах царапали грудь. . . Правый рукав набухал кровью. . . Правая рука не справлялась. . . Мокрый пытался вывернуться из-под псины, только не получалось.
– Сука! Б. . . ! Сдохни, мразь! – заревел Мокрый и добавил еще множество слов из той прошлой забытой жизни.
Псина попыталась отпрянуть, дернула шеей и, взвизгнув жалобно, закатила глаза.
Пораженный Мокрый стряхнул с себя дохлого, обмякшего пса.
– Гюльнар!
Он встал, прижимая раненую руку к животу. В тумане вокруг ни малейшего движения.
– Гюльнар!
– Здесь. . . Помоги мне. . .
Он поспешил на слабый голосок.
Девушка сидела, опираясь спиной о камень, рядом с берегом. Бледная. . . . Из левого плеча торчит тусклая, металлическая стрела с коротким опереньем.
Мокрый присел рядом на корточки.
– Болит?
Девушка слабо улыбнулась. На губах кровавая пена.
– Вытяни ее. . . Быстрее. . .
– Наконечник порвет легкое!
– Уже. . . порвал. . . Стрела из серебра. . . вытяни. . . я не могу. . . .
Гюльнар показала правую ладонь, покрасневшую с порванными волдырями от ожогов.
«Оборотни не любят серебро. . . »
– Быстрее. . .
Мокрый ухватил стрелу левой рукой покрепче и потянул.
Девушка поджала губы. Слезы покатились из глаз. Крупные и прозрачные. . .
– Не идет. . .
– Рви. . . Быстрее!
Он рванул.
Гюльнар крикнул так пронзительно, словно стрела ей вонзилась в сердце! Кровь за струилась из раны, заливая платье . . . алая кровь. . .
Мокрый отбросил стрелу, зажал ладонью рану.
– Не поможет, . . . Отнеси меня в лес. . . к дубу отнеси. . .
Мокрый подхватил Гюльнар на руки, перетерпев приступ боли режущей в правой руке.
Совсем легонькая. . .
Раня босые ноги о камни и сучья, Мокрый забрался выше по склону шагов на тридцать и у первого же молодого дубка опустил девушку на землю. Она обняла ствол дерева обеими руками.
– Иди. . . Теперь иди. . .
Ее левый бок весь вымок в крови.
– Иди. . . Все будет хорошо. . .
Он неторопливо спустился вниз, нашел свои тапочки с белыми буковками «третья палата» на носах. Обулся. Ждал что позовет. Не позвала. . . .
Проверил псов на дохлость, потыкав в носы стрелой. Хозяина псов Мокрый нашел в нескольких шагах. Человек лежал на спине с черным лицом. Корни сосны обвились вокруг его шеи. Мертвее мертвого. . .
«Магия Гюльнар? »
Мокрый стянул с трупа плащ, кожаную безрукавку, сапоги, пояс с ножом. Подобрал колчан со стрелами и арбалет. Сложил горкой на берегу. Сел рядом. Рука тупо ныла, но уже не кровила. Зато заныли царапины от грязных собачьих когтей на груди и спине.
Появилась на шее дрожь, растеклась по спине и по плечам. Дрожь не от холода. . . Зубы выстукивали неизвестно кому послания азбукой Морзе. . .
«Меня могли убить. . . Так просто. . . случайно. . . »
Мокрый стянул куртку, нижнюю рубаху. Раны от собачьих клыков опять засочились кровью.
«Надо перевязать. . . »
– Не надо. . .
Гюльнар стояла рядом. Платье в крови, но сама уже румяная, бодрая с блеском в глазах.
– Ты в порядке?
– Сначала займемся тобой.
Она бережно взяла правую руку Мокрого и наложила ладонь прямо на раны. Легонько прижала. Мокрый заглянул в ее глаза и замер. Зеленые зрачки заполнили глаза девушки так, что и белков не разглядеть. Золотые искорки кружились в них хороводом.
– А. . .
– Уже все!
Гюльнар моргнула и ее глаза опять стали обычными человеческими.
Она погладила Мокрого ладошкой по щеке.
Рука уже не болела. Раны затянулись и превратились в белые полоски шрамов.
– Как ты это сделала?
– Никак! Идем купаться!
Она вошла в заводь не раздеваясь и нырнула. Без всплеска.
Мокрый снял штаны и подштанники и последовал за нею. Зашел в воду по пояс, огляделся. Гюльнар не видно. Осторожно помыл руку, оттирая засохшую кровь.
– Гюльнар!
– Я здесь!
Она уже оказалась позади!
Над водой только голова с мокрыми волосами торчит.
– Эти царапины тоже надо залечить.
– Ты-волшебница?
– Все люди леса умеют лежит раны, забирая силу у деревьев. Разве ты не знал?