Люди и драконы
Шрифт:
— Ну, каждому по заслугам.
— А что ожидает Счастливый Дол?
Джоаз Банбек пожал плечами.
— Перемены к лучшему.
— И вы станете его правителем?
— Только не я.
— Отчего же? — прошептала Фейд. — Джоаз Банбек, владыка Банбекской Долины, Счастливого Дола, Фосфорного Ущелья, Глоура, Карового озера, Тайного Пристанища и Великой Северной Низины!
— Это не для меня, — повторил Джоаз. — Может быть, ты хочешь стать правительницей?
— А в самом деле! Я тут наведу порядок! Жрецов одену в красные и желтые ленты, велю им петь, танцевать и пить майское вино. Драконов сошлю на юг, в Аркадию, оставлю лишь нескольких Злыдней — у кого характер помягче: будут няньками при младенцах. И никаких кровопролитий. Я сожгу доспехи и сломаю мечи. Я…
— Моя милая стрекозка! — рассмеялся Джоаз. — Как быстро окончится твое правление!
— Почему? Почему оно не может продолжаться вечно? Если люди не хотят воевать…
— А когда прилетят Породители, ты повесишь гирлянды им на шею?
— Фу, они не вернутся. Какое им дело до горстки бедных деревушек?
— Никто не знает, что им нужно. Мы свободные люди… Возможно, последние свободные люди во Вселенной, это неведомо никому. Вернутся ли Породители?.. Не знаю, — Коралайн сияет ярко.
Фейд посмотрела на карту.
— И ваша нынешняя война — это просто ужасно. Вы будете нападать или защищаться?
— Все зависит от Эрвиса Карколо. Я жду, пока он выдаст себя. — Взглянув на карту, Джоаз добавил: — Карколо достаточно умен, чтобы напакостить мне. Если я не буду начеку.
— А вдруг вы начнете драться с Эрвисом, и тут прилетят Породители?
— Тогда мы все убежим к осыпи, — улыбнулся Банбек. — Или примем бой.
— Я буду сражаться рядом с вами, Джоаз, — провозгласила Фейд, воинственно вздернув подбородок. — Мы нападем на их большущий корабль, прорвемся сквозь тепловые лучи и электрические разряды. Мы пробьемся к самому люку и дадим по носу первому же грабителю, который посмеет высунуть его!
— У твоей стратегии есть одно слабое место, — заметил Джоаз. — Никто не знает, где у Породителя нос.
— Тогда мы схватим их… — Она осеклась, услышав какой-то звук.
Джоаз пересек комнату и распахнул дверь. Привратник Райф бочком скользнул внутрь.
— Вы просили позвать, когда бутылка перевернется или разобьется, — сказал он. — Случилось и то, и другое.
Банбек протиснулся мимо него и убежал.
— Что вы имели в виду? — поинтересовалась Фейд.
Райф раздраженно пожал плечами:
— Я знаю столько же, сколько и ты. Господин Банбек показал мне бутылку и велел: «Следи за ней днем и ночью. Если она перевернется или разобьется — немедленно позови!» Я решил, что это синекура какая-то. Думаю, Джоаз считает меня таким дряхлым, что только эта работа мне по силам. Наблюдать за бутылкой, ха! Да, я стар, и губы у меня дрожат, но из ума я еще не выжил… И что ты думаешь? Бутылка разбилась! На пол упала… Не знаю, что это означает, но я поспешил за господином Банбеком.
Фейд засуетилась:
— Где стояла бутылка?
— Около кабинета.
Выбежав из комнаты так быстро, как это позволяло узкое платье, девушка пронеслась по извилистым коридорам, через мост пересекла Дорогу Кергана и побежала вверх по склону — к резиденции Банбека.
На полу приемной валялись осколки стекла. В кабинете Фейд недоуменно остановилась. Никого и ничего. Лишь книжный стеллаж отодвинут от стены. Бесшумно подкравшись к нему, девушка обнаружила потайной ход, тихо спустилась в мастерскую и увидела странную сцену.
Джоаз стоял в небрежной позе и холодно улыбался, а у противоположной стены Жрец тщетно пытался сдвинуть какой-то неподъемный груз, находящийся на месте верстака. Наконец, оставив свои потуги, обнаженный человек мельком глянул на Джоаза и направился к лестнице в кабинет. Фейд отпрянула. Поднявшись, Жрец пошел к выходу.
— Секундочку, — сказал Джоаз. — Я хочу поговорить с тобой.
Жрец остановился и повернул голову к Банбеку. Несмотря на худобу, он был почти прекрасен — молодое, чистое лицо с бледной, будто прозрачной, кожей, голубые, чуть навыкате глаза, глядящие куда-то в пространство; струящиеся до самой талии светло-каштановые волосы…
Развалясь в кресле, Джоаз низким угрожающим голосом произнес:
— Не очень-то ты вежлив, я погляжу.
Это было утверждение, а не вопрос, поэтому Жрец промолчал. Его тонкие руки нервно подрагивали.
— Располагайся, — Джоаз указал на скамейку. Ты многое должен мне объяснить.
В самом ли деле искорка веселья вспыхнула в глазах нагого человека, или это только померещилось Фейд? Как бы то ни было, Жрец опять промолчал. Джоаз, вспомнив о манерах общения со Жрецами, поинтересовался:
— Не желаешь ли присесть?
— Это несущественно, — ответил Жрец. — Если я стою сейчас, то буду стоять и дальше.
Джоаз поднялся, обошел Жреца и, неожиданно толкнув скамейку под узловатые колени, вынудил гостя опуститься на нее.
— Если ты сидишь сейчас, то с таким же успехом можешь сидеть и дальше, — заметил Джоаз.
Жрец невозмутимо встал:
— Я постою.
— Как знаешь, — пожал плечами Банбек. — Я должен задать тебе несколько вопросов. Надеюсь, ты будешь отвечать охотно и точно. — Жрец по-совиному моргнул. — Договорились?
— Разумеется. Хотя я бы предпочел уйти отсюда тем же путем, каким пришел.
— Во-первых, — начал Джоаз, пропуская его слова мимо ушей, — что тебе понадобилось в моем кабинете?
— Твой язык непонятен мне, — вкрадчиво, словно разговаривая с ребенком, ответил незваный гость. — И я в затруднении, поскольку давал обет и должен правдиво отвечать на любой вопрос.
Джоаз вернулся к своему креслу.
— А ты не торопись, у меня много времени… С твоего позволения я изменю вопрос: существовали ли объяснимые причины, вынудившие тебя прийти в мой кабинет?