Люди и фразы (сборник)
Шрифт:
Вот, собственно, и критерий: собирают ли наши слова, наши смыслы чистый цветочный мед, находят ли в окружающем нас мире прекрасные цветы и возвращаются ли с добычей в наш улей. Если да, то они — живые. И никакой внешний контроль тут не поможет, тут все только от нас зависит.
Споры
Время кирпичей и время вопросов
В свое время у журналистов был такой избитый прием — цитировать библейскую книгу Екклезиаста: «Время разбрасывать камни, и время собирать камни». Разумеется, смысл был такой: настало наконец время собирания камней, и вот надо нам всем вместе,
Около десяти лет назад я беседовал с одним священником, который руководил миссионерским отделом в одной из сибирских епархий. Тогда еще о миссионерстве вспоминали редко, далеко не в каждой епархии был такой отдел. И вот священник сказал мне, что они подготовили новую редакцию молитвослова на языке коренного населения (там ведь живут далеко не только русские). Предыдущее издание выходило еще до 1917 года, да и было очень несовершенным, так что перевод пришлось править. И теперь он не мог этот перевод издать. Священник сказал мне примерно так: «Если я приду к благотворителям и скажу, что мне нужна машина кирпичей для строительства часовни, она у меня завтра будет. А когда я говорю, что нужна бумага для печати вот этого молитвослова, они не понимают, что это и зачем». Я так и не знаю, удалось ли миссионерам издать книгу, больше мы с этим священником не встречались, но проблема эта для сибирских миссионеров совершенно типичная: они зачастую действуют на собственный страх и риск, почти без средств. Им, конечно, никто не препятствует… но и мало кто помогает. Даже мало кто знает о них.
В 1988 году, когда советская власть окончательно прекратила бороться с религией, для нашей Церкви действительно настало время собирать камни в самом буквальном смысле. Чтобы вообще была какая-то церковная жизнь, предстояло восстановить множество храмов и монастырей, это было задачей трудной, но понятной и по-своему привычной. Но двадцать лет спустя — и это, кажется, осознали мы все, — именно это слышится и в выступлениях Святейшего Патриарха, в которых на первое место выходит нечто другое. Наличие храма и богослужения в нем само по себе еще не есть гарантия духовного возрождения, так что наступает время говорить, а значит, время задавать вопросы и время отвечать на них.
И речь идет далеко не только о миссионерстве, хотя и о нем тоже. Опять-таки все, наверное, согласятся, что в земной Церкви собраны люди несовершенные, подверженные грехам, а порой и серьезным порокам. И значит, происходить может всякое. И порой действительно происходит: когда люди в ожидании конца света зарылись в нору вместе со своими детьми, этого нельзя было не заметить, о них заговорили. Или другой случай: девочка написала письмо президенту о том, как жестоко с ней обращались в приюте при одном монастыре (надо сказать, известном своими прямо-таки сектантскими взглядами и до того), письмо попало в прессу. Мы не можем сейчас ничего сказать достоверно, рассказала ли та девочка жуткую правду, или она, как свойственно подросткам, сильно сгустила краски, или же вообще вся эта история выдумана от начала и до конца.
В том-то и проблема, что мы ничего на самом деле не знаем, внутрицерковная жизнь непрозрачна даже для самой церковной иерархии, не говоря уже о простых прихожанах. Приезжает епископ на приход или в монастырь, его торжественно принимают, показывают парадную сторону приходской или монастырской жизни, с почетом провожают и шлют затем в епархию стандартные отчеты. А что там происходит в повседневности? Если случится ЧП
Да и без скандалов, в повседневной жизни, мы узнаем количество людей, посетивших храмы на Пасху или Рождество, по милицейским сводкам, но ни один церковный источник не скажет нам, сколько людей бывает в этой епархии в храме в рядовое воскресенье. А ведь одна эта объективная цифра могла бы многое сказать нам о текущем состоянии дел. Стало бы видно, например, где нам действительно нужны миссионеры, и срочно нужны. Впрочем, есть потребность не только во внешнем миссионерстве (в той же Сибири, не говоря уже о других странах), но и во внутреннем тоже. Слишком много таких людей, которые к Церкви так или иначе принадлежат, но жить стараются не по Евангелию, а по каким-то второсортным брошюрам, откуда и проистекают потом настоящие беды, вроде бегства под землю. Но пока гром в светских СМИ не грянул, мы как-то стесняемся такое замечать.
Впрочем, осторожность в обсуждении внутрицерковных дел хорошо понятна. Мы все помним время гласности, когда о недостатках советской жизни сначала стали потихоньку говорить, а потом и кричать на всех углах. Кульминацией стали съезды народных депутатов, превратившиеся в митинги: вот здесь кошмар, вот тут ужас, там вообще всему конец… Конец и настал всему советскому довольно скоро. Бегать и повсюду кричать о проблеме — еще совершенно не значит делать что-то для ее решения. И нет, наверное, худшего сценария для Церкви, чем превращение соборов или епархиальных собраний в такие мини-съезды.
Но все же первый шаг для решения любой проблемы — это осознать ее наличие, начать осторожное и конструктивное обсуждение ее возможных причин и возможных путей решения. Такой подход может ударить по авторитету Церкви? Возможно, для кого-то и ударит. А остальным, наоборот, покажет, что Церковь — не надменное сборище «святых отцов», которые почитают самих себя совершенными, а всех остальных только поучают (именно так ее зачастую изображают в светских СМИ), что церковные люди вполне вменяемы и адекватны, что они сами осознают свои неурядицы, а с некоторыми даже успешно справляются.
Причем происходить это должно не в связи с каким-то ЧП, а по мере необходимости. Как именно, где именно может проходить подобное обсуждение, я не берусь сейчас сказать. У нас, к сожалению, нет ни бумажной, ни электронной прессы, которая могла бы стать дискуссионной площадкой для спокойного и взвешенного разговора о внутрицерковной жизни. Есть официальные издания, есть журналы миссионерско-просветительской направленности, есть приходские и епархиальные листки. Есть, наконец, церковно-политическая агитация «за наших», а все больше «против ненаших», обычно очень невысокого уровня. Есть блоги и форумы, совершенно неформальные площадки, но это все-таки очень узкий круг.
Церковь, пожалуй, единственная часть нашего современного общества, в которой существуют настоящие сословия, — четко ограниченные группы людей со своими особыми правами и обязанностями, а значит, со своими интересами и своими проблемами. Отстаивать сословные интересы перед государством и светским обществом у клириков в целом получается (что порой тоже вызывает неудовольствие светских СМИ, но ведь это естественно). Но должны быть и способы мирно решать возникшие разногласия и устранять возможные перекосы внутри самого сословия, как писал и апостол Павел: «Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых? Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела?» (1 Кор. 6:1–2).