Люди и волки (Черная пустошь – 2)
Шрифт:
Дэвид прошелся по клавишам клавиатуры и Адам увидел то, что он так боялся увидеть – горящее здание, без малейших признаков жизни. Красные точки, по очертаниям напоминавшие людей, были неподвижны. Скорее всего, те, кого эти точки изображали, были мертвы. Их тела просто не успели остыть. Пламя, лениво лизавшее западную стену и большую часть здания, показалось Адаму еще одним погребальным костром и Адам молча поклялся, что этот костер будет предпоследним.
Он не глядя протянул руку, чтобы включить взрыватели, но его рука наткнулась на руку Дэвида. Варшавский молча передвинул переключатели
– Спасибо, Дэвид, – поблагодарил Адам, заметив большое скопление красных четырехлапых точек, поднимающихся к вершине холма.
– Не за что, – тихо сказал Дэвид, – ветра нет, в коррекции курса нет необходимости. Поражение целей – через десять секунд.
– Да, – прошептал Адам, большим пальцем поглаживая гладкую поверхность кнопки сброса…
Сейры успели посмотреть в небо, чтобы понять, что за тень накрыла их, заслонив луну, прячущуюся в быстро собирающихся грозовых облаках. Они увидели продолговатую тень, плохо похожую на грозовую тучу, потом воздух вспыхнул в их легких, с неба на них просыпался огненный дождь, а два мощных взрыва довершили казнь. Расплавленные брызги того, что еще секунду назад было живой плотью и кровью, разлетелись в радиусе пятисот метров. Возле двух глубоких воронок от последних «устройств» Густафсона легли исковерканные тела волков, с высоты похожие на раздавленных муравьев.
Адам заложил дирижабль в крутой разворот и закрыл лицо руками, выпустив управление из рук.
– Простите меня, Майки, Ричи, простите меня, пожалуйста, – прошептал он.
Девид внимательно следил за экранами, готовый в любой момент перехватить управление дирижаблем.
Когда Адам поднял голову, его глаза были сухими, в них не было слез. Он грустно улыбнулся Дэвиду:
– Вот и всё, Дэви. Наших нет и волков больше нет. Мне кажется, что я всех их там накрыл. Всех, кто остался.
– Наверное, да, – сказал Дэвид, устало садясь на свой стул.
Ему тоже так показалось, хотя он бы, для очистки совести, сделал пару кругов над высотой, если бы не понимал, что Адам не сделает этого по той простой причине, что на холме остались все добровольцы, ушедшие с Майклом и Ричардом, и Адам не хочет вороном кружить над мертвыми. Пусть покоятся в мире, по крайней мере, хоть какое-то время. Дэвид был уверен, что никто из сейров не уцелел, он был уже опытным «беспилотчиком», чтобы с первого взгляда определить, как удачно Адам вышел на цель. Никто не мог уцелеть там, никто…
Людям свойственно ошибаться, даже таким людям, как Дэвид Варшавский.
На вершине холма остались в живых трое – и только двое из них были людьми…
…Если бы я мог рассмеяться, я бы смеялся, я бы смеялся до тех пор, пока не сошел бы с ума!
Когда боль покинула меня, оставив выжженную пустоту внутри измученного разума, я увидел, что постройка людей разрушена и что часть мертвых деревьев, из которых она была построена, горит. Я пытался определить по запаху, остался ли в живых кто-нибудь из тех, кто еще этой весной ворвался в мой мир, но не смог – мой нос отказывался служить мне в таком месте, пропитанном запахами смерти.
Я
Я закричал им, но было уже слишком поздно – над ними пролилось пламя, земля содрогнулась от мощных взрывов, тень, освобожденная от смерти, рванулась вверх и навсегда исчезла в предательском небе.
И тогда я услышал человеческий шепот за своей спиной:
– Молодцы, ребята…
Майкл Фапгер не был убит, его это пока мало удивляло, когда он выбирался из горящего здания, попутно проверяя, есть ли кто-нибудь в живых. Ему не везло: все, до кого он смог добраться, были мертвы – он проверял пульс и дыхание, но всё было тщетно.
Он узнал знакомые очертания дирижабля, по размерам понял, что это – «Титан» и мимолетно улыбнулся, представив себе Джека Криди и Адама, сидящих вместе за столом в комнате контроля в такой далекой Башне. Он прошептал:
– Молодцы, ребята…
– Мы тоже с тобой молодцы, Майки, – Фапгер вздрогнул, услышав голос Ричарда, доносящийся откуда-то сверху.
Он посмотрел вверх и увидел испачканное сажей лицо Ричарда, сам Ричард лежал на двух опасно провисающих над развалинами бревнах – это было всё, что осталось от крыши.
– Господи, как ты меня напугал, Ричи.
– Ты меня сам напугал, с этим бластером херовым, – прокряхтел Ричард, выискивая где бы спуститься вниз, – но ты не думай, Майки, к тебе никаких претензий – в этот раз нас ударило гораздо круче, чем в первый раз.
– Ну да, – обречено опустил руки Майкл, – не смог я его выключить, когда меня долбануло…
– Да успокойся ты, Майки, если ты еще будешь в этой фигне себя обвинять, я сейчас слезу вниз и, клянусь богом, нашвыряю тебе по голове.
– Давай, – равнодушно согласился Майкл и замер.
Сзади что-то едва слышно прошелестело…
Прежде, чем я увидел человека, убившего мою семью и мое племя, я узнал его запах. Его запах я узнал бы из тысячи подобных запахов, этот запах попытался всколыхнуть мою позабытую ненависть, но – тщетно, в моей душе не было уже ничего, ради чего мне стоило мстить этому пришельцу, который начал убивать нас из страха перед нами. Я подивился некоторое время капризу судьбы, сведшего вместе жертву и охотника, и понял, чего я хочу.
А хотел я одного: умереть от руки человека, убившего моих детей.
Я вышел из-за развалин и сказал ему…
…"Вот мы и встретились, человек", – услышал Майкл Фапгер в своей голове, как впервые до него услышали звуки речи сейров охотник Илайджа Аттертон и Сергей Дубинин. Майкл цапнул рукой кобуру на правом бедре и успел удивиться тому, что пистолет не выпал из нее при падении. Он посмотрел в глаза стоящего перед ним волка и они показались ему знакомыми.