Люди Искры

Дюпро Джин

— Джейн Гарсия.

— Трое.

Мэри выкрикивала и выкрикивала имена. Небо темнело, становилось холоднее. Лина дрожала. Она сняла завязанный на талии свитер и надела его на себя. «Свет и тепло, должно быть, приходят вместе, — подумала она. — Тепло — днем, когда с неба светит яркий свет, а холод берет свое ночью». В Эмбере свет не приносил с собой тепла, температура оставалась одинаковой круглые сутки.

По периметру площади кто-то поднимал длинную палку с огоньком на конце и зажигал висевшие на карнизах домов фонари,

которые загорались густым желто-красным светом.

Мэри указала на миссис Мердо:

— Теперь вы, мэм. Ваш ребенок выглядит совсем больным. Мы решили поселить вас у нашего доктора. — Она подозвала высокую, очень худую старую женщину с седыми волосами, в синих вылинявших брюках и мятой светло-коричневой рубашке, застегнутой не на те пуговицы, так что одна пола была ниже другой. — Доктор Эстер проводит вас к себе. Доктор Эстер Крейн.

Лина повернулась к Дуну:

— С тобой тут ничего не случится?

Ей не хотелось расставаться с Дуном и его отцом.

— Все будет хорошо, — заверил ее Дун.

— Нет причин для беспокойства, — поддержал его отец, расстилая одеяло.

Доктор подошла, чтобы взглянуть на Поппи, которая задремала на руках миссис Мердо, положила руку на лоб девочки, большую руку с вздувшимися синими венами и узловатыми пальцами, и оттянула верхнее веко.

— Гм-м-м. Да. Хорошо. Пошли. Я сделаю для нее все, что смогу.

Лина вновь бросила на Дуна озабоченный взгляд.

— Приходи утром, и ты найдешь нас здесь, — попытался успокоить ее Дун. — Мы никуда не денемся.

— Сюда, — указала доктор. — Ой, подождите. — Она оглядела опустевшую площадь. — Торрен!

Лина услышала торопливые шаги и увидела мальчика, бегущего к ним из сумерек.

— Мы идем домой, — сказала ему доктор. — Эти люди пойдут с нами.

Мальчик был моложе Лины. У него было очень узкое лицо, словно кто-то положил руки с обеих сторон его головы и сильно сжал. Глаза напоминали два синих кружочка. Над высоким лбом во все стороны торчали светло-каштановые волосы.

Он искоса глянул на Лину, но ничего не сказал. Доктор пошла по дороге вдоль реки большими шагами, сунув руки в карманы и наклонив голову, словно выискивала что-то на земле.

Лина держалась чуть позади миссис Мердо, которая несла спящую Поппи. Холодный вечерний воздух пробирал через свитер, над ухом пронзительно жужжало какое-то насекомое. Вновь накатила тоска по дому, такая сильная, что Лине пришлось обхватить себя руками и крепко сжать зубы, чтобы не дать ей вырваться наружу.

ГЛАВА 4

Дом доктора

Небо уже стало темно-синим, почти черным. Лишь на одном краю светилась алая полоска. В домах то в одном окне, то в другом начали загораться мерцающие желтые огоньки.

Они шли и шли. Всякий раз, когда подходили к двери, воротам в стене или к лестнице, ведущей наверх, Лина надеялась, что это тот самый дом. В Эмбере она работала вестником и, не зная устали, с радостью носилась по всему городу. В этот вечер она едва могла идти, к ногам словно подвесили по паре тяжеленных кирпичей. Но доктор Эстер шла и шла. Мальчишка то трусил впереди, но отставал, чтобы посмотреть на Лину, миссис Мердо и Поппи. Наконец они добрались до окраины деревни, и там, чуть в стороне, под сенью огромного растения, силуэтом напоминавшего гриб, стоял нужный им дом с низкой крышей. Его окутывала темнота, лишь красный отблеск небесного света мерцал в двух окнах.

— Это дерево-сосна? — спросила Лина доктора.

— Это дерево-дуб, — ответила доктор, и Лина поняла, что слово «дерево» обозначает все большие растения, а «сосна» или «дуб» — это их разновидности.

Тропинка привела к деревянной калитке, которую открыла доктор. Они вошли в темный, усыпанный листьями и вымощенный кирпичами двор. Три его стороны занимал дом в форме буквы «П». Вдоль дома тянулась дорожка, которую накрывали скаты крыши. Даже в сгустившихся сумерках Лина заметила, что во дворе много разных растений. Они росли и в грунте, и во множестве горшков, по стойкам, подпирающим скаты, вились лианы, уползавшие на крышу.

— Заходите, — пригласила доктор и вместе с мальчиком прошла в дом.

Лина переступила порог и остановилась, всматриваясь в темноту. Следом вошла миссис Мердо с Поппи на руках. В нос бил странный запах, как от грибов или плесени, только более резкий.

Доктор на мгновение исчезла, потом вернулась с зажженной свечой. Она закружила по комнате, зажигая другие свечи — две, три, четыре, — пока слабый свет не заполнил ее центральную часть, а углы так и остались в темноте.

— Заходите, заходите, — нетерпеливо повторила доктор.

Лина шагнула вперед, носом уловила в воздухе пыль, а под ногами почувствовала песок. Она находилась в длинной комнате с низким потолком, заставленной мебелью и заваленной вещами. Одежда на спинках кресел, ботинок на просиженном диване, тарелка с остатками еды на подоконнике. Одну короткую стену занимали две двери, обе закрытые. У другой стены лестница уходила в проем в потолке. В другой короткой стене дверная арка вела, как догадалась Лина, на кухню, а рядом с ней виднелась ниша, обложенная камнями. В нише лежали палки и обрывки бумаги.

Доктор поднесла к ним свечку, и через мгновение вверх взвилось пламя. Лина никогда не видела такого огромного пламени — оно напоминало оранжевую руку, тянущуюся в глубину дома. Сердце девушки учащенно забилось. Она отшатнулась и прижалась к миссис Мердо. Обе молча смотрели на разгорающийся огонь. Миссис Мердо сжала плечо Лины.

Доктор заметила, что они застыли как изваяния.

— Что не так? — спросила она.

Лина не смогла ответить. Она неотрывно смотрела на пляшущие языки пламени, которые поднимались все выше горящего с треском дерева.