Люди, которые играют в игры
Шрифт:
Как указывает в своей оригинальной статье на эту тему Ф.Инглиш, в эту игру играют все, в том числе и терапевты. В качестве примера она рассказывает о Джо, студенте-психологе, который в качестве сценарной развязки получил от матери предписание: «Попади в сумасшедший дом». Поэтому у него сложилась привычка выбирать для своих неумелых психологических экспериментов кандидатов в психиатрическую лечебницу и пытаться им помочь по-своему. К счастью, его преподаватель заметил сценарную улыбку Джо, когда пациент находился на грани нервного срыва, и прекратил всю процедуру. Он убедил Джо отказаться от изучения психологии, попытаться сделать карьеру в бизнесе и самому полечиться. Сценарная развязка Джо — это сверхсценарий, или «горячая картофелина» его матери, которая всю жизнь провела, стараясь «не попасть в сумасшедший дом», как она неоднократно говорила. Предписание попасть в сумасшедший дом она сама получила от одного из своих родителей и пыталась избавиться от него, передав Джо, который, в свою очередь, пытался передать его пациентам.
Таким образом, родители передают сценарий как часть своих нормальных родительских обязанностей, кормя ребенка, защищая его и показывая, насколько могут, как строить свою жизнь. Избыточное программирование может возникнуть по разным причинам. Наиболее патологичной является попытка избавиться от сверхсценария, передав его своим детям. Сверхсценарий, особенно трагичный, или «хамартический», становится «горячей картофелиной», который никто не хочет держать в руках. Как отмечает Инглиш, это Профессор, Взрослый в Ребенке, говорит: «Кому это нужно?» и решает, что нужно от него избавиться, как от проклятия в сказке — передав кому-то другому.
Е. Смешение сценарных предписаний
По мере того как проходят годы и сценарий усваивается, его предписания, образцы и запреты смешиваются, переплетаются, так что в поведении человека их бывает трудно разграничить и понять, где же «окончательное главное направление». Человек усваивает программу, которая обобщает все элементы сценария. Главная сценарная развязка предстает в виде «заключительного представления». Если развязка плохая, элементы сценария становятся ясными для опытного наблюдателя в случаях психозов, белой горячки, автокатастроф, самоубийств или убийств. При хорошей развязке выделить сценарные директивы труднее, главным образом потому, что в таких случаях существуют обширные родительские разрешения, которые скрывают директивы.
Рассмотрим следующий реальный пример, взятый из истории маленького городка.
Романтическая история повторяется в семействе X.
Пятьдесят лет назад австралийский солдат отправился в Англию, чтобы участвовать в первой мировой войне. Его звали Джон X. Он встретился с Джейн Y, и женился на ней. Когда война кончилась, они переселились в Америку. Двадцать пять лет спустя их трое детей были на каникулах в Англии. Том X., их сын, женился на Мэри Z., из Грейт Сноринга, Норфолк, а две его сестры вышли замуж за англичан. Этой осенью дочь Тома и Мэри X. Джейн, которая проводила каникулы у своей тетки в Грейт Сноринге, объявила о своей помолвке с Гарри Дж., тоже родом из Грейт Сноринга. Джейн окончила среднюю школу. После брака пара собирается жить в Австралии.
Интересно было бы проследить, какие вероятные наставления, образцы, запреты и разрешения Джон X. и его жена Джейн через Тома и Мэри передали своей внучке Джейн.
Следует заметить, что сценарное программирование — естественное явление, как рост травы и цветов, и происходит безотносительно к морали и последствиям. Иногда сценарий и антисценарий, соединяясь, дают ужасные результаты.
Родительские директивы могут дать Ребенку разрешение причинять ужасный ущерб другим людям. Исторически такая неудачная комбинация приводила к появлению полководцев, организаторов крестовых походов и массовых убийств, а на более индивидуальном уровне — к политическим убийствам. Родитель матери говорит: «Будь хорошим!» и «Ты должен прославиться!», а ее Ребенок указывает: «Убей всех!» Взрослый отца показывает мальчику, как убивать людей, обучая пользоваться ружьем и пистолетом в цивилизованных странах и ножом — в нецивилизованных. Большинство людей проводят жизнь, удобно устроившись в своей сценарной матрице. Это постель, которую приготовили для них родители и к которой они сами добавили несколько украшений. В постели могут завестись насекомые, она бывает жесткая и неудобная, но это их собственная постель, они привыкли к ней с детства, и мало кто решается сменить ее на что-нибудь лучшее и более для них приспособленное. Ведь матрица — matrix — это латинское слово, обозначающее матку, материнское чрево, а сценарий — это удобное и замкнутое убежище, в которое попадает человек, покинув матку, вернуться в которую невозможно. Но для тех, кто решится покинуть это убежище, кто скажет: «Мама, я лучше попробую по-своему», существует несколько возможностей. Если им повезло, мать сама включила в матрицу разумное разрешение, или средство для снятия заклятия, и в таком случае ребенок может идти своим путем. Другая возможность — помощь со стороны друзей, родственников и самой жизни, но это бывает редко. Третий путь — с помощью компетентного сценарного аналитика, который может дать разрешение идти своим путем по дороге жизни.
Ж. Резюме
Сценарная матрица есть диаграмма, предназначенная для иллюстрации и анализа директив, которые передаются от родителей и предков нынешнему поколению. В конечном счете эти директивы определяют жизненный план человека и его заключительную развязку. Согласно нынешнему состоянию знаний, наиболее решающая директива исходит из состояния Ребенка родителя того же пола; она дает образец, по которому человек определяет свои интересы и жизненный курс. Тем временем оба родителя через свои Родительские состояния Я дают наставления, предписания и лозунги, которые определяют антисценарий. Антисценарий заполняет лакуны в поступательном развитии сценария. Если обстоятельства способствуют, антисценарий может подавить сценарий и занять его место. Нижеследующая таблица иллюстрирует эти элементы в случае одного человека со сценарием «алкоголик». В первой колонке указаны активные состояния Я каждого родителя. Буквы в скобках указывают воспринимающее состояние Я главного героя, а следующие две колонки показывают тип директивы. Последние колонки не требуют объяснений.
Ребенок матери (Ре) - Запреты и предписания - Сценарий - «Не рассуждай, пей»
Взрослый отца (В) - Программа (образец) - Жизненный курс - «Пей и работай»
Оба Родителя (Р) - Наставления (лозунги) - Антисценарий - «Работай на совесть»
Даже если происхождение (но, вероятно, не содержание) сценарных директив в индивидуальных случаях различается, сценарная матрица остается одной из самых полезных и убедительных диаграмм в истории науки, сжато показывая весь план жизни человека и его судьбу в виде простого, легко понимаемого и легко проверяемого рисунка, в котором также содержатся указания, как его изменить.
З. Ответственность родителей
Динамичный лозунг транзакционного и сценарного аналитиков — «Думай о сфинктере!». Их клинический принцип — наблюдать за каждым движением каждой мышцы каждого пациента в любой момент групповой беседы. Их жизненный девиз: «Транзакционные аналитики здоровы, счастливы, богаты и смелы, они путешествуют по всему миру и встречаются с самыми хорошими людьми, в том числе и дома, когда они лечат пациентов».
В этом контексте смелость означает стремление глобально заняться проблемой человеческой судьбы и найти решение этой проблемы с помощью динамичного лозунга и клинической практики. Ответ на вопрос о человеческой судьбе — это сценарный анализ; он говорит нам (увы!), что по большей части судьба наша предопределена и что в этом отношении свободная воля для большинства людей — иллюзия. Например, Р. Алленди указывает, что для каждого индивидуума, принимающего решение о самоубийстве, это решение принимается болезненно и как будто самостоятельно. Но каковы бы ни были превратности в каждом индивидуальном случае, «уровень» самоубийств остается постоянным из года в год. Единственная возможность увидеть в этом какую-то закономерность — считать, что человеческая судьба есть результат родительского программирования, а не «самостоятельного» решения.
В чем же в таком случае ответственность родителей? Сценарное программирование не их «вина», так же, как унаследованный диабет или косолапость или наследственный талант к музыке или математике. Они просто передают доминантные и рецессивные гены, которые сами унаследовали от своих родителей и предков. Сценарные директивы постоянно перетасовываются, так же, как гены, потому что ребенку, чтобы родиться, требуются два родителя.
С другой стороны, сценарный аппарат более гибок, чем наследственный генный, и постоянно изменяется под внешними воздействиями, такими, как жизненный опыт или предписания других людей. Очень редко можно предсказать, когда и какое именно замечание постороннего человека воздействует на сценарий. Это может быть случайно услышанная в коридоре или в праздничной толпе реплика, а может, и более формальные отношения, которые складываются в браке, в школе или в процессе психотерапии. Общеизвестно, что супруги со временем оказывают большое влияние на отношения друг друга к жизни и к людям и что эти изменения отражаются на их лицевых мышцах, так что они начинают походить друг на друга.
Родитель, который хочет изменить свой сценарий, чтобы не передать детям директивы, наложенные на него самого, должен познакомиться со своим состоянием Я—Родитель и с родительскими голосами, которые он носит в своей голове и которые у детей проявляются в виде определенных форм поведения. Поскольку родитель старше и, по-видимому, мудрее отпрыска, его долг — контролировать свое Родительское поведение. Но чтобы достичь этого, он должен установить над своим Родителем контроль со стороны Взрослого. Если же не сделать этого, он останется таким же объектом и результатом программирования, как и его дети.