Люди, которые всегда со мной
Шрифт:
– Где Девочка, Боцман?
Пес залаял, вцепился зубами в подол Вериной юбки, потянул за собой. Вера выскочила из дома в чем была, полетела вниз по ступенькам, побежала по двору, зовя дочь.
– Нина! Ни-ноч-ка!
По краю дороги, припадая на правую ногу и поминутно дергая плечом, ковылял шаш [27] Вачо. Девочка догнала его, дернула за рукав старенького пальто. Вачо резко остановился, обернулся. Расплылся в щербатой улыбке. По низкому лбу пролегли две длинные продольные морщины,
27
Дурачок (арм.).
– Ты куда, Вачо?
Вачо пожал плечом, а потом, чуть подумав, махнул в сторону школьного поля.
– Фу-у-фу-т…
Поморщился, покачал головой.
– Фу-у-уут…
– В футбол играть? – догадалась Девочка.
– А-га, – обрадовался Вачо.
– Ты можешь меня до дома бабушки Кнарик проводить? Она тебе вкусного даст. Хлеба с маслом. И конфет.
Вачо обрадованно забулькал:
– Ко-он-ф-фе-ты!
– Конфеты, ага, – подтвердила Девочка и поскакала по дороге.
Вачо заторопился-засуетился, стараясь не отставать от нее. Девочка убавила ход, приноравливаясь к его скорости. Потом взяла Вачо за руку. Рука была холодная, шершавая. По тыльной стороне ладони тянулась длинная неглубокая царапина. Девочка погладила ее, глянула сочувственно снизу вверх:
– Болит?
Вачо замотал головой. Потом заканючил:
– Ко-он-феты?
– Ты же большой уже, Вачо. Потерпи, пока дойдем до дома бабушки Кнарик.
– По-т-терплю.
– Нам, правда, очень долго добираться. Раз, два, три, четыре, пять, – принялась загибать пальцы Девочка, – пять дорог и один широкий мост!
– Мо-ост. Зна-аю.
– Тот, каменный, большой. Если прижаться к перилам ухом, можно услышать, как гудит речка. Меня Жено научила слушать речку. Хочешь, я тоже тебя научу?
Вачо заухал, задергался плечом:
– Хочу…
– Тогда пошли. Ты, главное, держи меня за руку, чтобы я не потерялась. А дорогу я сама тебе покажу.
Туман почти рассеялся, уходил нехотя, цеплялся за голые макушки деревьев и острые коньки шиферных крыш. По-воскресному тихий и неспешный Берд просыпался под шум закипающих чайников и топот голых детских пяток по деревянным полам. Девочка вела Вачо мимо перекрестка трех дорог – постового Карапета на месте не оказалось, видимо, у него тоже выходной, очень жаль, можно было встать на этом краю тротуара, сложить руки трубочкой и следить за ним, словно в бинокль. Дальше, вниз по дороге, тянулось низенькое здание кинотеатра – двухэтажное, ярко-оранжевое от влажного туфа. Висела афиша – девушка с густо обведенными глазами и с красной розой в волосах.
– Красивая?
– Красивая! – кивнул Вачо.
Он уже достаточно успокоился, чтобы внятно говорить. Всегда волновался, когда обращались к нему. Заикался, дергался в нервном тике, забывал слова. Потом, отойдя от первого беспокойства, понемногу разговаривался.
Скоро они добрались до моста. Чтобы услышать разбуженную последними осенними дождями речку, не нужно было прикладываться ухом к перилам – так оглушительно она сегодня шумела. Но Девочка очень хотела научить Вачо правильно слушать речку, поэтому
– Послушай, Вачо.
Вачо встал на колени, прижался к перилам, зажмурил глаза.
– Г-громко.
– Громко, ага. Летом не так громко. Зато летом слышно эхо от речки. А сейчас эха нет.
– Ж-жалко.
– Приходи сюда летом, послушай речку.
– Ладно.
Девочка помогла Вачо подняться, рассмотрела его колени, покачала головой.
– Испачкался.
– К-конфета! – напомнил Вачо.
Он взял ее за руку, пошел, сильно косолапя и припадая на одну ногу.
– К-конфета.
– Конфета, да.
Впереди, бренча грузом и подпрыгивая на ухабах, ехал большой грузовик. Петрос просигналил, попытался обогнать его, выехал на встречную полосу, но снова нырнул обратно – дорога была занята. Он пропустил одну машину, вторую, попытался снова пойти на обгон. Но тут грузовик резко взял вправо, прижался к обочине. Из кабины высунулся водитель, махнул ему рукой – объезжай! Петрос поблагодарил кивком, проехал мимо, нырнул в подворотню.
До того времени, когда позвонила Кнарик и сообщила, что Девочка у нее, прошла целая вечность. Вера успела сбегать к соседке и расспросить ее о дочери. Вардик не была настроена на разговор, отмахнулась, буркнув, что отдала молоко и ничего больше не знает.
– Можно подумать – что с ребенком такое могло случиться, небось гулять пошла! – крикнула она вдогонку удаляющейся Вере.
Вера смолчала, хотя интуитивно чувствовала – что-то здесь не так. Да и неотступно следующий за ней Боцман при виде Вардик резко взволновался, оглушил ее злобным лаем. «Потом разберемся, – решила Вера, – главное сейчас ребенка найти». Она обшарила весь двор, сбегала на чердак, заглянула в самые дальние уголки сада. Прибежала домой, обзвонила Шушик, Лусинэ, старую Анико, уста Саро. Девочки у них не оказалось.
– Я спущусь к часовне, а ты ищи ее в городе, – предложила она Петросу. Тот спешно натягивал пальто.
– Вера, кто-то из нас должен оставаться дома – на случай, если она вернется. Искать поеду я.
– Только не на машине! – взмолилась Вера. – Вдруг она где-нибудь прячется, а ты мимо проедешь и не заметишь ее.
– С какой стати она должна прятаться?
– Петрос, сердцем чувствую – что-то здесь не так. Не стала бы она без предупреждения в такую рань уходить. Да и бидон оставила там, у забора. Уж молоко-то она должна была принести домой?
– Ты, главное, не волнуйся, Вера.
– Эта старая карга – Вардик… Видел бы ты ее бегающие глаза. И Боцман ее облаял. Если она обидела ребенка, я не знаю что с ней, сволочью, сделаю.
– Успокойся, Вера. Просто сиди у телефона и жди. Как только найду ее – тут же позвоню тебе, чтобы ты не беспокоилась.
– Хорошо.
Петрос поцеловал жену в висок, мягко подтолкнул к телефону, шутливо велел – дежурь на вахте. Волнения своего старался не выдавать – Вера была беременна, срок совсем маленький, два месяца всего, беременность протекала непросто, мучила приступами токсикоза, и лишнее беспокойство было сейчас совсем ни к чему.