Люди легенд
Шрифт:
Павло Автомонов
ДО ПОСЛЕДНЕГО ДЫХАНИЯ
Свой первый боевой подвиг Иван Иосифович Копенкин совершил за несколько часов до начала войны.
В ночь на 22 июня 1641 года наряд милиционеров во главе с Иваном Копенкиным вышел в дозор. Недалеко от железнодорожной станции им повстречался отряд пограничников старшего сержанта Юдина.
— Иван Иосифович, — обратился старший сержант Саша Юдин, с которым Копенкин был знаком. — Трое перешли границу. Двоих задержали и доставили на заставу. Третий убежал в сторону города. Сбились с ног,
И наряд милиции остался с красноармейцами.
Копенкин, действительно, знавший в окрестности все стежки–дорожки, повел бойцов и милиционеров к небольшой высотке. Оттуда хорошо видны станция и полотно железной дороги. Вокруг высотки небольшие заросли. Лучшего места вражескому наблюдателю на первое время и не придумать.
— Стой! Стрелять буду! — вдруг раздался голос Юдина.
Ответа не было. Кусты зашевелились. Пограничники и милиционеры залегли. Копенкин с одним из бойцов осторожно поползли через кустарник. В нескольких шагах от вершины торчал, как клок волос на бритой голове, куст. Копенкин был уверен, что здесь и нужно искать нарушителя.
— Стой! Руки вверх! — крикнул он.
Ждать пришлось недолго. Из кустов поднялась фигура вражеского лазутчика. При обыске у него обнаружили электрический фонарик, ракетницу и ракеты. Это был немецкий сигнальщик–наводчик, засланный фашистской разведкой на пограничную станцию.
Нарушитель вел себя неспокойно. Он все время поворачивался на запад, откуда пришел сюда, посматривал на часы и что-то бормотал.
— Что ты там колдуешь? — спросил Копенкин. — Придешь на место, там все и расскажешь.
Приближался рассвет. И вдруг среди предутренней тишины раздался грохот. На западе взметнулось пламя. Все озарилось. Это рвались немецко–фашистские снаряды на советской земле. Началась война…
Работники милиции вместе с группой пограничников с боями отходили на восток. Иван Копенкин написал в ЦК партии Украины письмо с просьбой послать его в тыл противника.
Ответ он просил прислать в Харьков.
Только в конце августа группа пограничников и милиционеров добралась до своего наркомата. Копенкин с товарищами был принят начальником управления.
Им было сказано, что просьбу их удовлетворили, и поручили заняться подбором людей, подготовкой оружия.
Времени на все было в обрез. У будущих партизан начались дни напряженной учебы. Будущий разведчик Николай Подкорытов изучал карту районов. Машинист паровоза Ткаченко не разлучался с «Максимом». Ивану Иосифовичу Копенкину предстояло возглавить отряд. Комиссаром его стал Дмитрий Иванович Колокольцев.
И вот последняя ночь перед уходом в тыл врага. Не спится.
— Написал домой, — говорит Копенкнн Подкорытову. — Слушай:
«Дорогая мама!
Крепко тебя целую и шлю свой сыновний привет. Живу я по–старому, по–прежнему. Все на колесах. Работа не плохая. Хлопот много. Сейчас мы готовимся в дорогу. Там работы хватит нам до окончания войны. Ты за меня не беспокойся. Все будет в порядке. Если к тебе приедет Стеша с детьми, расцелуй их за меня. Они эвакуировались, но, куда их занесла судьба, я еще не знаю.
Видишь, мамочка,
Крепко целую, дорогая мама.
Твой сын Иван Копенкин».
— Я и Саша Юдин тоже написали вчера домой в Свердловскую область, — задумчиво сказал Николай Подкорытов. — А Середе, Терещенко, Панченко, Опанасенко писать некуда. Их родные места заняты фашистскими войсками…
— Вся советская земля наша родная. Вот мы и пойдем ее очищать от фашистов, — ответил Иван. — Ну, а теперь спать. Время позднее, а завтра в поход!
Линию фронта партизанский отряд имени Буденного под командованием Ивана Копенкина перешел с помощью армейских разведчиков.
Среди перелесков и фруктовых садов Харьковщины партизаны пробирались на запад, в тыл немецко–фашистских войск. Все тише и тише раздавались за спиной пулеметные очереди. Затем умолкли совсем.
Партизанский отряд Ивана Копенкина не имел постоянной базы. Он все время был в рейде, нанося удары по коммуникациям противника, по складам, по отдельным гарнизонам в селах и райцентрах. В первые же дни партизаны устраивали засады на шоссейных дорогах, по которым противник подбрасывал войска к фронту, помогали большим и малым группам советских бойцов и офицеров выйти из окружения. Некоторые из них оставались в партизанском отряде.
Со 2 октября по 1 ноября отряд Копенкина вместе с партизанскими отрядами Миргородского, Камышнянекого и Зеньковского районов вывели из окружения три тысячи бойцов и командиров.
Фашисты начали охотиться за отрядом Копенкина.
Однажды разведчики донесли, что каратели приблизились вплотную к отряду.
— Одним словом, фашисты у нас на носу! — закончил свой доклад Митя Денисенко.
Копенкин в ответ неожиданно засмеялся. Увидев недоумение товарищей, сказал:
— В 1812 году один партизан явился к князю Багратиону и говорит: «Главнокомандующий приказал доложить вашему сиятельству, что неприятель у нас на носу, и просил вас немедленно отступить». Багратион, у которого был длинный нос, ответил: «На чьем носу неприятель? Если на твоем, тогда он близко. Если на моем, то мы еще успеем отобедать». Вот так и у нас, Митя, если каратели на комиссаровом носу, то мы еще успеем поесть перед боем каши.
Шутка подняла настроение. Копенкин вызвал Терещенко и Жабецкого и отдад распоряжение группам занять оборону.
Каратели с наступлением не задержались. Но они встретили такой дружный огонь, такую организованность, что Еынуждены были отступить, оставив много убитых.
Авторитет партизан отряда Копенкина после этого боя еще более вырос. К нему потянулись новые силы.
В декабре 1941 года на совещании секретарей подпольных районных комитетов партии, командиров и комиссаров партизанских отрядов было принято решение о создании объединенного отряда. Командиром отряда полтавских партизан был единогласно избран Иван Иосифович Копенкин. Комиссаром назначили секретаря Миргородского райкома партии Иващенко.