Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах
Шрифт:
Очень важным представляется свидетельство Джона Кристенсена, в момент публикации находившегося на Джерси: «За исключением меня, кажется, никто не воспринял доклад серьезно. Банкиры просто заявляли: “ОЭСР – да они кто такие? Может, таможенная организация?”» Аналогичным образом отреагировал и весьма энергичный сторонник секретных юрисдикций Дэниел Дж. Митчелл из известного своими консервативными установками фонда «Наследие»: «Я тогда решил, что это просто шайка обезумевших европейских социалистов»4. И все же Митчелл, предполагавший написать пару соображений для фонда «Наследие», начал изучать доклад и действительно обнаружил в нем кое-какие положения, требующие его внимания. Но по-настоящему нарушил его покой вышедший в 2000 году следующий доклад ОЭСР, в котором была заложена настоящая бомба: черный список из тридцати пяти секретных юрисдикций и прямая
В одном своем интервью, данном в Вашингтоне, Митчелл откровенно признался: «Нас застали со спущенными штанами. Наш фонд – крупнейший мозговой центр, способный решать любые интеллектуальные задачи, – просто не успел подготовиться. И тогда я подумал, что не мешало бы создать рабочую группу, которая займется этой проблемой». Так Митчелл вместе с Эндрю Квинланом, своим приятелем по колледжу, и Вероник де Рюжи, ученой-либертарианкой, окончившей Сорбонну, в противовес ОЭСР составил маленькую группу, получившую громкое название «Центр свободы и процветания». В рамках Центра возникла подгруппа, названная Коалицией по поддержке налоговой конкуренции. Как видно из этих названий, цель была определена – защита «дела налоговой конкуренции». И Центр и Коалицию взял под свое крыло вашингтонский институт Катона, хорошо финансируемая исследовательская организация, где собрались сторонники свободного рынка.
В те дни Вашингтон стал центром антиналоговых настроений. К походу на Налоговое управление США призывал сенатор от штата Делавэр Уильям Рот – глашатай республиканской стратегии: «Выдрать нынешнюю налоговую систему с корнем и выбросить ее подальше, чтоб никогда не проросла»5. Успешно проведя свою роль на сцене политического театра, этот маниакальный борец за снижение налогов на богатых добился, чтобы агенты Налоговой службы сидели на слушаниях в клетках, словно гангстеры, и давали свидетельские показания искаженными из-за электронной аппаратуры голосами. Люди Рота щедро потчевали публику историями о том, как налоговые агенты в пуленепробиваемых жилетах врывались в дома и, угрожая оружием, заставляли девочек-подростков переодеваться в благопристойную одежду. Большинство обвинений не имели под собой никакой почвы, но сотрудники Налоговой службы были лишены права на опровержение6. На этом не закончилось: Рот заваливал политиков электронными письмами по поводу докладов ОЭСР; публиковал в центральных газетах панические статьи под заголовками вроде «ВСЕМИРНАЯ НАЛОГОВАЯ ПОЛИЦИЯ НАСТУПАЕТ» и на каждом углу публично поносил деятельность ОЭСР. Офшорный мир развернул свои боевые порядки, пустив вперед крупное идеологическое подразделение.
Чтобы понять интеллектуальный багаж проофшорных сил, считаю уместным начать с Дэниела Дж. Митчелла – человека огромного личного обаяния, яркого и страстного, поскольку он являлся, пожалуй, самым громким и яростным защитником секретных юрисдикций. В своем блоге «Международная свобода: пора обуздать американское и мировое правительства», Митчелл заявляет: «Я страстный болельщик команды университета штата Джорджия. До такой степени страстный, что мне было бы трудно сделать выбор между низкой плоской шкалой налогообложения и титулом национальных чемпионов для любимых “Бульдогов”. Не шучу». Там же в блоге он приводит аттестацию, данную ему британской левоцентристской Observer: «Верховный жрец облегченного налогообложения и либертарианства, столь типичного для малых штатов». И тут же комментирует: «Это лучшее, что обо мне когда-либо говорили».
Мир, который отстаивал и отстаивает Митчелл, – мир благотворной налоговой конкуренции – возник в его мечтах под влиянием работ Чарльза Тибу. Известный экономист в 1956 году опубликовал свою теорию о свободном выборе любым индивидуумом юрисдикции для проживания. Тибу выстраивал мир (как вы понимаете, только теоретически), где рынки обретут совершенство и станут предлагать на выбор любой набор общественных и налоговых благ, а свободные и счастливые граждане толпами начнут мигрировать из одной юрисдикции в другую, сообразуясь исключительно с личными предпочтениями. Разумеется, наш мир слишком далек от этого, а сторонники доктрины о свободе воли и налоговой конкуренции взяли на вооружение модель Тибу лишь в качестве интеллектуального и идейного прикрытия офшорной системы.
Митчелл начал серьезно интересоваться политикой в эпоху Рейгана. Выпускник университета Джорджа Мейсона, Митчелл попал
По мировоззрению Митчелла обязанности правительства должны быть низведены к выполнению нескольких ключевых функций вроде обеспечения безопасности. Все прочее предоставлено рынкам: «Некоторые люди мечтают о супермоделях, а я – о правительстве, собирающем всего 5 % ВВП». (Это действительно из области чистых фантазий – в настоящее время большинство правительств стран ОЭСР получает за счет налоговых поступлений от 30 до 50 % ВВП.) Себя Митчелл мыслит ученым. Во время интервью, которое я брал у него, он несколько раз отказывался от сказанного под следующим предлогом: «Я имею дело лишь с теориями; я не работаю в мире реального бизнеса».
Митчелл принадлежит к категории людей, которые тщательно лепят свой облик и отрабатывают специальные интонации. Например, заслышав, как обсуждают людей или идеи, им не поддерживамые, он обязательно в крайнем изумлении поднимет брови, а его реплики звучат очень скептически. Его речь всегда тщательно отрепетирована, поскольку ему до смерти хочется производить впечатление человека разумного и логически мыслящего. Митчелл размещает в Интернете короткие видеоролики со своими докладами и довольно живыми обращениями, щедро сдобренными сермяжными истинами; вообще его выступления звучат вполне доступно, убедительно и поразительно доходчиво. Он никогда не забудет вставить слово «свобода» или «воля», и обязательно пнет своих противников: «международных бюрократов», «вечно во все сующие свой нос правительства» и, конечно, «европейцев» (особенно французов) – это настоящие жупелы, и о них всегда говорится с особо наигранным, почти театральным ужасом. В августе 2009 года на конференции, проходящей в штате Колорадо и посвященной «свободному налогообложению», Митчелл начал свой доклад с энергичной, «бодрящей» фразы: «Позвольте сообщить вам некоторые пугающие цифры». Он сделал прогноз на следующие семьдесят пять лет – и на горизонте замаячил чудовищный призрак грандиозного налогового бремени.
Далее он привел статистические данные, свидетельствующие о некоторых привычках Джорджа У. Буша (которого он не жаловал), свободно расходующего финансовые средства. Под конец Митчелл предрек: «Америке грозит больше, чем просто “большое правительство”. это правительство затмит все “большие правительства” европейских государств всеобщего благоденствия. Даже во Франции и Швеции… Я не знаю, означает ли это, что мы должны будем перестать пользоваться деодорантом или начнем учить наших солдат сдаваться сразу, без боя в грядущих войнах. но я знаю одно – нас ждет участь европейского государства всеобщего благоденствия».
Задолго до появления доклада ОЭСР Митчелл, как он сам говорил, прилагал все усилия, чтобы в США не был введен международный налог: «Мой хлеб насущный – вопросы фискальной политики, снижения, а не повышения налогов, да-да, именно так. Для меня международный налог, все эти поборы с внутрикорпоративного ценообразования, с распределения процентов и тому подобное – столь же безнравственен, как и акцизы на молоко в Монголии». В те времена не была еще разработана и продумана система представлений о налоговых гаванях, немногие тогда понимали, насколько влиятельным фактором становятся офшоры, а главное, в век стремительной глобализации почти никто их не осуждал. Поэтому Организация экономического сотрудничества и развития – к огромной радости Митчелла – постаралась сохранить лицо и не выглядеть гонителем и мучителем мелких юрисдикций. ОЭСР объяснила, что ее инициатива – вовсе не крестовый поход против налоговых гаваней, а скорее атака на такое вредоносное явление, как налоговая конкуренция, то есть соревнование государств друг с другом в «гонке на дно», нулевые налоги ради привлечения свободного капитала и другие соблазны. Такой неожиданный поворот дал Митчеллу мгновенное преимущество, теперь с полным основанием он мог кричать в Вашингтоне о ненавистниках свободной конкуренции, о высокомерных бюрократах, засевших в ОЭСР.