Люди огня, Волховский Олег

Люди огня

на обложку

Волховский Олег

Шрифт:

Когда мы поднялись на Храмовую гору, конец процессии еще был в Новом Городе.

Господь подошел к малому алтарю, который внутри храма: черный камень с золотым Солнцем Правды и двумя звездами Давида, слева и справа от Свастики Эммануила. Он воздел руки к небу и благословил народ:

— Благословен Господь Бог Израилев, ни одно слово его не осталось неисполненным!

Взял елея, помазал жертвенник и окропил священников.

Привели овена. Эммануил взял нож с сияющим лезвием и Солнцем Правды на рукояти, запрокинул голову жертвы и мгновенным ударом перерезал ей горло. Хлынула кровь. Шхита — традиционный способ убиения жертвы. Кошерный.

Я опустил глаза

и тут же поднял: с моими грехами смешно бояться крови.

Кровью овена Эммануил семь раз окропил алтарь и вылил кровь к его подножию. Он знал Тору и точно следовал рекомендациям Левита, так Моисей освещал Скинию Собрания.

Вид крови будит в душе человеческой некие тайные струны, которые начинают звучать в унисон то ли с небесами, то ли с Преисподней. Недаром во всех древних религиях приносили кровавые жертвы, мазали себя их кровью и плясали в экстазе перед богами.

Священники подняли жертву и возложили на алтарь. Она вспыхнула странным белым пламенем без дыма, словно была пропитана бензином и в нее ударила молния. Белые, льняные, как у священников, одежды Господа засияли.

«От одежд, в которые Всевышний оденет Машиаха, будет исходить сияние от одного конца света до другого. И евреи будут пользоваться этим светом и скажут: „Благословен час, когда создан был Машиах. Благословенная утроба, из которой он вышел. Благословенно поколение, которое видит его. Благословенно око, достойное взирать на него. Уста его отворяются для благословения и мира. Язык его дает прощение, молитва его — сама сладость, мольба его свята и чиста“.

Сияние заполнило храм.

Он шел в этом сиянии к выходу, воздев руки к небу. Он вышел из дверей, он ступил на ступени, и облако сияния двигалось вместе с ним. После этого можно было поверить во все, вплоть до манны небесной и мяса Левиафана на мессианском пиру.

— Осанна! Осанна царю Машиаху!

Он вышел из Храма под восторженный гул и крики толпы.

Мессианский пир был. Пировали семь дней без перерыва, менялся только состав пирующих, люди уходили и приходили, а пиршество продолжалось. Апостолы и священники и вовсе покидали его только на время сна. Столы стояли во дворе Храма, а у его входа, на большом алтаре, все семь дней, не угасая, горели жертвы всесожжения. «Благоухание, приятное Господу». Не люблю запаха паленого мяса!

Ни Левиафана, ни Быка Подземного Царства, ни манны небесной на столах не было [143] . Традиционная телятина и баранина с овощами. Левиафана не было — зато был миндаль. Горы миндаля на каждом блюде. Миндаль расцвел на посохе Аарона в Святая Святых. Я не мог его видеть.

143

Бык Подземного Мира— Шар Хабар, огромный бык, вместе с Левиафаном, согласно агадическим представлениям, должен стать пищей на пиру праведников, устроенном Машиахом.

По правую руку от меня сидел рабби Акиба. Он был неожиданно задумчив.

— В чем дело, рабби? — спросил я. — Храм восстановлен.

— Да-а…

Я ждал.

— Когда-то я принял за Машиаха Бар Косибу и ошибся. Мы потерпели поражение. То, что я спасся — чудо Господне. Другие приняли мученическую смерть. Тринадцать лет я скрывался в пещере с моими учениками — Шимоном бар Йохаи и его сыном Елеазаром. Нас осталось только трое. Тогда я узнал, что при приближении римлян Бар Кохба взял ядовитую змею и заставил ее несколько раз укусить себя, чтобы не попасть к ним в руки. А его сторонники были

казнены. Тогда я понял, что Господь даровал мне вторую жизнь, чтобы я смог исправить свою ошибку и узнать истинного Машиаха.

— Сомневаетесь в Эммануиле? Он жесток, но…

— Жесток! Бар Кохба брал в свое войско только тех, кто мог без звука отрезать себе палец или вырвать кедр с корнем, и без колебаний казнил недовольных. Машиаху трудно быть милосердным. Его дело — война во имя Господне. Дело в другом… Почему мир разрушается? Я получаю письма от своих учеников из Европы. Они ужасны. Время Машиаха — это эра гармонии. Почему у нас эра катастроф? Они даже не могут вернуться в Святую Землю — самолеты почти не летают. Корабли редко рискуют выходить в море, железнодорожные пути размыты или разрушены. Тот, кто выполняет заповеди, — укрепляет мир, тот, кто нарушает, — разрушает его. Кто грешит?

Я не ответил. Взял бокал, отпил Силоамского, стараясь забить запах горького миндаля ароматом вина.

Рабби Акиба поморщился.

— И это тоже. Зачем он подражает байкам о Ешу? [144]

— Может быть, Ешу и был Машиахом? — осторожно спросил я.

Рабби хмыкнул.

— Разве он прогнал римлян?

— Римляне стали его последователями. Это ли не завоевание?

— Бросьте! Он даже не был полноправным галахическим евреем. Мамзер [145] .

144

Ешу— Иисус.

145

Галахический еврей— человек, рожденный от матери еврейки. Мамзер — ребенок, рожденный от запрещенной связи, например, замужней женщиной не от мужа. Относительно мамзеров существовал целый ряд правовых ограничений.

Я проглотил то, что Христа при мне назвали ублюдком, и запил Силоамским. Рабби Акиба был забавным стариком, если только речь не заходила о христианстве.

На восьмой день Эммануил отпустил народ.

Было утро третьего тебефа. Я пришел к Терезе. Был трезв, как стеклышко, зато принес с собой бутылку бордо.

— Вас давно не было, — сказала она.

— Я, собственно, попрощаться.

— Что случилось?

— Сегодня вечером я стану бессмертным.

— Святым? — удивленно спросила она.

Она не знала. Ничего удивительного: Эммануил не афишировал теорию трех посвящений.

— Скорее полноправным апостолом Эммануила.

Я поставил бутылку на стол и разлил вино по тяжелым тюремным кружкам с округлыми краями. Из чего их делают, из свинца?

— Что это значит?

— Вино?