Люди огня
Шрифт:
— Довольно! — заревел Тяжкий Бобр, размахивая руками. — Остальное мы выслушаем, когда воины Имеет-Силу…
— Долго же придется тебе ждать! — вскричал Стройный Лес. — Он погиб! Погиб и почти весь его отряд! Она вдохнула в анит-а боевой дух, и они бросились на нас со скалы. Мы не могли их остановить! Они наступали и наступали, пока мы наконец не обратились в бегство. Слышишь, Тяжкий Бобр? Мы все обратились в бегство!
Тяжкий Бобр покачал головой:
— И победила вас женщина? — Он причмокнул губами и придал лицу выражение сострадания. — Унесите его. Он с ума сошел. Бредит от боли.
Стройный Лес задрал рубаху, показывая всем раны на боку:
— Ты столько знаешь, Тяжкий Бобр. Ты видел много ран. Посмотри. Ты ведь знаешь разницу между тем, как входит в тело острие дротика и как оно выходит с другой стороны. Эти раны я получил, стоя лицом к врагу.
— Видите? — указал пальцем Тяжкий Бобр. — Неудивительно, что он бредит. Несчастный. Унесите его. Я приду Петь над ним и попытаюсь привести его в сознание.
Стройный Лес фыркнул с отвращением и медленно опустился на землю. Его грудь тяжело вздымалась.
— И еще кое-что я могу сказать. Я видел, как призрак Белой Телки поднялся в воздух. Вы все слышали легенды. Ее призрак призвал смерч и на нем поднялся к небу. Может, я и трус, — добавил Стройный Лес, уже еле шевеля пересохшим языком. — Но после того, что я видел, могу только пожелать, чтобы ты смог Танцевать с Огнем, Тяжкий Бобр. Я знаю, что Белая Телка говорила правду. Это было видно по ее глазам.
Тяжкий Бобр прищурился:
— Смотри не ошибись, парень. Потому что если ты просто врешь, чтобы напугать Племя и прикрыть свою собственную трусость, то тебя ждет кое-что пострашнее дротиков анит-а!
И он удалился тяжким шагом, раздвигая плотную толпу, которая не сводила с него глаз.
Огни горели в ночи, будто красные светящиеся глаза. Над каждой ямой с горящими угольями положили тонкую плашку из песчаника. На камне пеклись лепешки из пасты, смолотой из зерен травы. Тонкие струйки пара поднимались в красноватом свете, распространяя восхитительный аромат. Два Дыма внимательно наблюдал за приготовлением пищи. Наконец-то разрешилась загадка, занимавшая его многие годы! Одновременно он пытался слушать рассказы Сверчка и остальных родственников.
Люди начали приходить еще день тому назад, сообщая новости о войне в горах. Они приходили то поодиночке, то парами, то впятером; с ними шли собаки-носильщики с поклажей. Все это были женщины, дети, старики и подростки, слишком юные, чтобы воевать. Все рассказывали одно и то же: неожиданное нападение на селение, безуспешная попытка сопротивления, бегство…
Теперь они сидели и беседовали вполголоса со Стучащими Копытами и Голодным Быком. Луговая Тетерка и Черный Ворон тоже внимательно слушали, а Три Пальца и Шутки-Шутит суетились возле еще одного очага, кидали в воду кипятильные камни: они разогревали большой варильный мешок похлебки из кореньев.
Отблески огня играли на лицах; кое-кто из беженцев просто глядел в огонь с выражением усталости и отчаяния. Другие смущенно шевелили пальцами, скрещивали ноги и рассматривали селение, нависшую над пещерами скалу или просто тьму вокруг. Но, несмотря на разные позы и выражения лиц, всех объединяла тревога и сознание собственного поражения. Два Дыма видел перед собой погибшее, растерянное, недоумевающее племя.
Он бросил быстрый взгляд на Маленького Танцора. Зрящий Видения сидел, невнимательно слушая и глядя куда-то в темноту за костром, как будто видел там чудесные образы. Рядом с ним, навострив уши, сидел большой черный волк, глядя на собак, возившихся вокруг селения. Казалось, что даже собаки запуганы и потому не в состоянии напасть на волка: их собачьи души были так же надломлены, как и человеческие.
Волшебная Лосиха, укачивавшая младенца у груди, выглядела глубоко несчастной. Она посматривала то на беженцев — на свою бывшую подругу Сверчка, на других, с кем она жила когда-то в одном селении, — то на мужа. В общей атмосфере уныния и отчаяния Два Дыма ощущал и ее озабоченность, и досаду.
Стучащие Копыта принялась раздавать похлебку гостям. Голодный Бык продолжал внимательно слушать их рассказы. Он вежливо ждал, пока они закончат есть. На его худощавом лице отражалось глубокое раздумье; он сосредоточенно поглаживал подбородок.
Наконец Сверчок отложила в сторону роговую плошку и громко рыгнула, чтобы вежливо показать, что осталась довольна угощением. Она положила руки на колени и взглянула на Стучащие Копыта, а потом — с некоторым недоверием — на Голодного Быка:
— Вот мы и пришли сюда — по совету Танагер. И что же мы теперь будем делать?
Голодный Бык встал и оказался в центре внимания:
— Я выслушал ваши речи. Я заметил и недоверие в ваших глазах. Я хочу сказать вам, что вы желанные гости в нашем селении. Я думаю, мы сможем вас прокормить все то время, что вы проведете с нами. Два Дыма раскрыл тайну трав, и теперь у нас появилась новая еда. Трава ведь растет повсюду.
— А что ты скажешь о твоих связях с Низким Племенем Бизона? — спросил, поднявшись со своего места, Один Бросок. Его старые глаза поблескивали при свете костра, а на лице застыло выражение горя.
Голодный Бык развел руками:
— Мы больше не Низкие Люди Бизона. Мы — что-то другое, другое Племя… не Низкое Племя Бизона и не Красная Рука. Мы ведь тоже бежали от Тяжкого Бобра и его Видений.
— Он не Зрит Видения, — прошептал Маленький Танцор. — Он не от Единого. Он исказил Спираль.
Люди взглянули на него с любопытством и настороженностью во взглядах.
— Так вот, Один Бросок, мы — другое Племя. Нас больше ничто не связывает с теми, кто когда-то был нашими родственниками. Мы все рады вас видеть в нашем селении. Наше селение — это ваше селение, пока вам это нравится. Ваши дети уже играют вместе с нашими — и им хорошо вместе. Я думаю, взрослым стоит поучиться у детей.
Один Бросок наклонил голову, не сводя пронзительных глаз с Голодного Быка:
— А если Низкие Люди Бизона придут сюда?